Потом Эдди задумался о с'наатате. Как бы причудлива ни оказалась жизнь на другой планете, с'наатат не мог быть ничем иным, как мифом. А о мифах не стоило беспокоиться. Ну а если он в самом деле и не миф вовсе… Ладно, пока об этом думать не стоит.
Упаковывая оборудование, Эдди думал о двух вещах.
Он задавал себе вопрос: выйдет ли на широкие экраны его первый репортаж о Константине? Оригинал уже был отправлен на Землю со световой скоростью. Очаровательный, удивительный репортаж.
Еще он думал о том, получил ли Грэм В иле й, почтенный сто-четырнадцатилетний старец, находящийся сейчас в доме для престарелых, привет от него. А может, он даже посмотрит по Би-би-си последний репортаж Эдди Мичаллата.
Жизнь была хороша. Удивительна и хороша.
Арас услышал шаги Шан за двадцать секунд до того, как она резко распахнула дверь и перешагнула через порог.
Он приготовился отразить нападение. Встретиться с разъяренной Шан было ничуть не лучше, чем с разъяренной Местин. Суперинтендант каким-то совершенно неведомым способом разом высвобождала в Apace те мужские инстинкты, которые требовали от него беспрекословно подчиняться женщине.
Шан с грохотом захлопнула дверь и вытащила шебу.
- Смотри, - приказала она. Голос ее звучал грубо, хрипло. - Смотри!
И она, не дрогнув, рассекла клинком ладонь, а потом вытянула раненую руку в сторону Араса.
Арас отвел взгляд. Она схватила его за волосы и рывком повернула его голову. Он замер, потому что все инстинкты вес'хар требовали от него оставаться спокойным и постараться реально оценить угрозу. Он видел, как порез на руке Шан перестал кровоточить и стал быстро затягиваться.
- А теперь объясни мне, что все это значит, - прошипела Шан.
- Вы умирали.
Она отпустила его волосы.
- Ты сделал это! Ты даже не подумал о том, что станет со мной и моим миром?
- Я думал лишь о с'наатат, поверьте мне.
- Что ты сделал со мной?
- Не знаю. Но я сохранил вам жизнь. - Он ничуть не старался выглядеть неким покровителем, который все всегда знает. Шан разрывалась между двумя противоречивыми чувствами - яростью и страхом, и ему не нужно было принюхиваться, чтобы знать, что она испытывает в данный момент. - Мне жаль. В самом деле мне очень жаль.
- Скажи мне, почему ты так поступил. Скажи правду.
- Ваша рана была столь серьезна, что у вас не было никаких шансов остаться в живых.
- Не вешай мне на уши это дерьмо. Ты наблюдал, как умирают сотни, тысячи людей, и даже пальцем не пошевелил, чтобы им помочь.
- Возможно, это потому, что никто из людей прежде не рисковал своей жизнью, спасая меня.
Шан, отступив, шлепнулась напротив него на скамью из дерева ефте и уставилась на свои сжатые кулаки.
- И теперь я никогда не смогу вернуться домой?
Она заплакала. Не было слышно ни звука, ее лицо ни на миг не изменило своего выражения, но ее глаза заблестели от слез, а потом они маленькими каплями влаги покатились по ее щекам. Арас подозревал, что суперинтендант не относится к тем людям, которых легко заставить плакать.
- Да. Вы можете никогда не вернуться домой, Шан Чайл.
- Ты знаешь, кем я теперь стала? А я скажу: я наиболее ценный образец за всю историю человечества… Почему ты не дал мне умереть?
- Поскольку я был виноват в том, что вы были травмированы, что вы прибыли сюда… что все вы прибыли сюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось расплачиваться за мои ошибки.
- А это что такое? Не ошибка? - Она выкрикнула это, вновь вытянув в его сторону руки с широко раскрытыми ладонями. - Разве это не одна из твоих ошибок?
- Я присмотрю за вами. Вам не надо бояться.
- Ты - ублюдок, - объявила она. - Глупый ублюдок. Шан поднялась и вышла. Должно быть, на душе у нее кошки
скребли. В свое время то, что случилось с ним, открылось ему постепенно, сначала он замечал лишь то, что стал быстро выздоравливать. До того как начались глобальные изменения в организме, он уже общался с воинами из отрядов вес'хар и знал, что ему грозит. Арас тогда отлично сознавал, что вся дальнейшая его жизнь пройдет в изоляции.
Но только поняв, как много его соотечественников погибло, он ощутил всю тяжесть ответственности, которая легла на его плечи. И он знал, что те, кто разделил его судьбу, обрекли себя на изгнание, на бесконечное одиночество.
Тогда на него сильно разозлились. Но они знали, почему необходимо было так поступить, и некогда было разбираться с тем, что случилось. Это было своеобразным жертвоприношением богам войны… Неудивительно, что Шан так разозлилась и испугалась.
В комнате стало теплее. Арас наклонился и пошире открыл вентиляционные решетки, радуясь потоку холодного воздуха. Это была не обычная лихорадка, которая всегда появляется, стоит только с'наатату начать перестраивать организм. С ним происходило что-то странное.
Независимо от того, что это было, он приобрел это от Шан.
Шан натянула перчатки и застегнула китель до подбородка, стараясь, чтобы как можно меньше ее кожи оказалось на виду.
Китель жал в плечах. И дело совсем не в том, что он чуть подсел.
Шан переключила экран шебы, выставив «зеркало», и стала разглядывать себя, разыскивая следы чего-то чужеродного. Ничего не нашла. Наоборот, глядя на свое отражение, Шан решила, что выглядит много лучше, чем за все последние годы. Но она знала, как ведет себя с'наатат. Ему только дай время.