— Сможет она нести нас обоих? — спросил он, продолжая Держаться за гриву Мерлы.
— Может быть, короткое расстояние, — покачал головой Лючиано, — но не всю дорогу до города. Ничего, у меня во дворце осталась лошадь, а он всего в паре миль к северу от нас.
— Туда я возвращаться не собираюсь, — проговорил Чезаре. — Именно там меня держали в плену. Мне не один день пришлось потратить, чтобы бежать оттуда.
— А как насчет конюшен Родериго? — спросил Лючиано.
— Отличная мысль! Это прямо к западу от нас и, к тому же, там всё еще должна быть Звездочка. Мерла с радостью полетит к ней, а потом Звездочка отвезет кого-нибудь из нас в Ремору.
— Меня, — твердо проговорил Лючиано, уже начавший слегка нервничать из-за предстоящего им короткого полетав Санта Фину и вполне готовый ограничиваться в будущем поездками по твердой земле.
Мерла позволила им обоим взобраться на ее спину. Чезаре помог Лючиано, а затем сам легко вспрыгнул на лошадь, заняв место перед своим товарищем. Наклонившись вперед, он шепнул что-то в ухо Мерле. Лошадь расправила крылья и помчалась вдоль прогалины, набирая необходимую для взлета скорость. Было не слишком-то ясно, сумеет ли она подняться в воздух, прежде чем достигнет деревьев на другом краю прогалины, но могучие мускулы и огромные крылья сделали свое дело. Через несколько мгновений Мерла оторвалась от земли и, набирая высоту, полетела к своей матери.
Джорджия чувствовала какой-то ком внутри. Торжественная процессия уже трижды обогнула Поле, и знамя Скачек было установлено перед судейской трибуной. Знаменосцы всех округов совместно провели эффектное выступление перед трибуной Близнецов, с гордостью отметив, что прекрасная герцогиня Беллеции, поднявшись на ноги, аплодировала им.
Наездники уже сменили лошадей во дворе папского дворца и сидели теперь на скакунах, выбранных для участия в Скачках. Тополино, наездник Стрельца, коснулся рукой шлема, приветствуя Джорджию, и она ответила ему тем же. А вот взгляд наездника Рыб, известного под прозвищем Il Re, то есть Король, Джорджии совсем не понравился. Слишком уж мало королевского было в этом взгляде, и Джорджия хорошо помнила, как он вел себя во время заездов.
Большой колокол дворца внезапно умолк, и Джорджия только теперь осознала, что он звонил всю вторую половину дня, начиная с церемонии благословения. Во дворе воцарилась тишина.
А затем перед рядом лошадей появился высокий, со взъерошенными волосами, мужчина. Он едва взглянул на Херувима, своего собственного наездника, наклонившегося, чтобы получить своего рода напутствие.
— Ваша светлость, — прошептал Херувим, и герцог, остановившись, посмотрел на него.
Затем герцог поднял исхудалую руку.
— Победы и радости, — произнес он деревянным голосом, вспомнив традиционную формулу напутствия, и продолжил свой путь к выходу на Поле.
Арианна ощущала, как сильно колотится ее сердце. Она знала, что результат Скачек предопределен заранее, гарантируя победу округу ди Кимичи. Знала она и то, что приглашена сюда для того, чтобы продемонстрировать ей могущество ди Кимичи и, если удастся, подстроить унизительное поражение Овна, округа, породненного с Беллецией.
Через несколько минут ее проведут на судейскую трибуну, чтобы определить порядок, в котором лошади выстроятся на старте. Тут никакого мошенничества быть не может — она сама опустит руку в бархатный мешочек и будет вынимать раскрашенные в цвета округов шары. Порядок, в котором она будет извлекать их, будет тем порядком, в котором, начиная от внутренней бровки, выстроятся на старте лошади.
Арианна молила теперь судьбу дать Джорджии хорошее место где-нибудь в самом начале. Предполагалось, что к судейской трибуне ее проводит герцог Никколо, но он всё не показывался, И сыновья его шепотом обменивались какими-то замечаниями, На которые Арианна старалась не обращать внимания. Затем трибуна на мгновенье словно покрылась взволнованной рябью когда на ней появился похожий на привидение Никколо ди Кимичи. С довольно жутко выглядевшей улыбкой он подошел Арианне и, беря ее под руку сказал:
— Пора проводить жеребьевку, ваша светлость.
Как только Джорджия въехала на Поле сквозь арку под трибуной Близнецов, ей, как и всем другим наездникам, вручили хлыст. Стартовая черта находилась в нейтральной зоне к северу от Звездной Дороги, к югу в такой же зона была расположена трибуна, предназначенная для участников торжественной процессии.
К стартовой черте напротив судейской трибуны Джорджия подъехала, словно во сне. Она видела, что судья стоит с напоминающим очень большую трубу предметом в руках, и понимала, что это скорее всего какая-то разновидность мегафона. Рядом с судьей стояла герцогиня Беллеции, казавшаяся в жаре и духоте Поля неким подобием бокала с ледяною водой. Рядом с нею Джорджия разглядела герцога Никколо, выглядевшего так, будто он сильно нуждался как раз в глотке такой воды. Много дней уже не видевшая герцога, Джорджия была поражена тем, насколько он изменился.