— Прошу тебя, отец, — мягко продолжил Гаэтано. — Теперь, когда Фалько упокоился, почему мы не можем забыть о вендеттах и оплакать его в мире?
— Ты не понимаешь, — ответил Никколо. — За всем, что случилось, стоят Странники… Родольфо, во всяком случае. Я видел что-то… что-то противоестественное. Здесь поработала магия, и я намерен разобраться во всем до конца.
Мистер Голдсмит решил устроить себе небольшой отпуск. Он повесил на двери магазина табличку «ЗАКРЫТО» и отправился навестить Джорджию. Мора была дома и слегка удивилась увидев старика. Тем не менее, она приготовила чай и сама тоже села за стол.
— Я уезжаю на несколько недель, — сказал мистер Голдсмит. — Вот и решил заглянуть, чтобы сообщить об этом. Вчера вечером мой племянник позвонил мне и предложил отдохнуть в Норфолк Броудс вместе с ним и его семьей.
Джорджия была рада услышать это. Мистер Голдсмит никогда прежде не упоминал о своих родных, и ей не раз приходило в голову, что он, должно быть, очень одинок.
— Мне не хотелось, чтобы ты или Николас пришли в магазин и обнаружили, что он на замке, — продолжал старик. — Летом я не так уж часто оставляю его, но слишком уж удачный представился случай.
— Ваш племянник живет в Норфолке? — спросила Мора.
— Нет, в Кембридже. Оттуда родом вся наша семья. И моя жена тоже была оттуда.
— Я не знала, что вы были женаты, — сказала Джорджия.
— Я потерял ее много лет назад, — ответил мистер Голдсмит. — Детей у нас не было, но у меня три внучатых племянника. Обожаю бывать с ними на воде — они ведь большие любители ходить под парусом.
Когда старик ушел, Мора сочла своим долгом извиниться перед Джорджией.
— Я была не права насчет мистера Голдсмита. Судя по всему, это очень милый старик. Это Рассел ухитрился представить его каким-то чудовищем.
Джорджия обняла мать.
— Теперь это уже не имеет никакого значения, — сказала она.
Герцога Энрико увидел, когда прибыл в Санта Фину, чтобы забрать припрятанные там во дворце деньги. Никколо ди Кимичи, словно разыскивая что-то, бродил по комнатам огромного дома.
— Ваша светлость… — неуверенно проговорил Энрико.
Герцог, вздрогнув, круто обернулся, но тут же расслабился.
— А, шпион, — проговорил он. — Тут нечего выслеживать, просто пустой дворец и старик в нем.
— Могу я чем-то послужить вашей светлости? — спросил Энрико. — Я был очень огорчен, узнав о смерти принца.
Герцог Никколо на несколько мгновений задумался.
— Скажи мне, если бы тебе пришлось хоронить своего любимого ребенка, что бы ты положил ему в гроб?
У Энрико не было детей, а теперь, после исчезновения Джулианы, даже и перспективы заиметь их. Воображения, однако, он лишен не был.
— Что-нибудь, напоминающее о детстве, ваша светлость? Любимую игрушку? Какое-нибудь украшение или рисунок?
— Рисунок? Да, ты прав.
Герцог извлек из-под камзола медальон с миниатюрным портретом.
— Я носил его при себе со дня смерти Бенедетты, моей жены. Пусть она теперь охраняет наше дитя в его могиле. Для меня со всем этим теперь покончено.
Джорджия зашла к Мулхолландам, чтобы попрощаться перед отъездом во Францию.
— Как ты думаешь, ты еще когда-нибудь вернешься в Ремору? — спросил Фалько.
— Надеюсь, — с глубоким вздохом ответила Джорджия. — Это такое чудесное место, и мне всегда будет не хватать Чезаре и его семьи.
— А мне все-таки кажется, что человека, которого тебе будет не хватать больше всего, надо искать не в Реморе, — тихо проговорил Фалько.
Джорджия промолчала. Похоже, что в своем мире она умела скрывать свои чувства лучше, чем это получалось у нее в Талии.
— Тебя удивило то, что герцогиня отказала моему брату? — Продолжал настойчиво расспрашивать Фалько.
— Не очень, — ответила Джорджия. — Все-таки он ди Кимичи, пусть даже и очень симпатичный.
— А как насчет меня? Я симпатичный?
— Забыл разве, что ты больше не ди Кимичи? — сказала Джорджия. — Ты теперь Дьюк, а потом, может быть, станешь Мулхолландом.
— Но ты меня все-таки находишь симпатичным?
— Не дури! — воскликнула Джорджия. Что это с ними со всеми стряслось? Похоже, что после выигрыша Скачек она стала неотразимой в обоих мирах. — Нахожу, конечно! — добавила она, увидев, как погрустнело лицо Фалько.
— Не могу как следует объяснить это, — добавила она, внезапно вспомнив свой разговор с Лючиано, — но мне кажется, что ты по-особому связан со мной, что ты звено, связывающее меня с жизнью в другом мире, о котором никто, кроме тебя, здесь не знает.