— О да, это известно вполне определенно. И, по-моему, очень мало что, помимо этого. От них, понимаешь ли, не осталось никаких письменных свидетельств — только несколько надгробных надписей.
— И фигурок крылатых лошадей, — добавила Джорджия.
— Да, и еще несколько урн и немного домашней утвари. Если мне не изменяет память, кое-что хранится в Британском музее. А может быть, в музее Виктории и Альберта? Где-то я этрусских лошадок видел, вне всякого сомнения.
Джорджия не одно воскресенье провела в лондонских музеях.
— Так все-таки в Британском музее? — спросила она для верности. — Или в Южном Кенсингтоне?
— Почти наверняка, в Британском музее, — ответил, немного подумав, мистер Голдсмит. — Фигурки на бронзовой урне — примерно шестой век до Рождества Христова. Только у тех лошадок нет крыльев — просто изображение каких-то варварских скачек тех времен, когда ездили еще на неоседланных лошадях.
Джорджия мысленно сделала заметку о том, что надо побывать в Британском музее, проверить всё, а потом спросить у Паоло, проводились ли когда-либо Звездные скачки на неоседланных лошадях.
— Прошу прощения, но мне пора идти, — сказала она, вставая из-за стола. — Спасибо за чай. Рада была побеседовать с вами.
— Для меня это было удовольствием, — с легким поклоном ответил мистер Голдсмит. — Следующий раз я заварю «Дарджилинг», — добавил он, обратив внимание на оставшуюся почти нетронутой чашку Джорджии. — И позабочусь о шоколадном печенье к чаю. Молодежь не так уж часто навещает меня.
Чтобы успеть на урок музыки, Джорджии пришлось бежать чуть не всю дорогу, чувствуя, как скрипка и папка с нотами хлопают по ее ногам. Заданную ей вещь она исполнила не очень Удачно, потому что не в силах была сконцентрироваться на музыке. Слишком уж ей хотелось поскорее попасть домой.
— Поверить не могу, — воскликнул Лючиано. — Новый стрваганте? Так быстро? Надо сообщить Родольфо. Зеркальце при вас, доктор?
— Как же иначе может быть? — ответил Детридж. — В сумке моей обретается. Пусть, однако, синьор Паоло более поведает нам.
— Мой сын провел больше времени с нею — потому что на сей раз это юная девушка, — сказал Паоло.
Они сидели в уютной гостиной домика Паоло и Терезы, расположенного в западной части города, неподалеку от ворот Овна. Завтрак гости получили и впрямь сытный: свежеиспеченные булочки, инжирный джем и большие кружки кофе с молоком. Маленькие дети играли во дворе под присмотром Терезы, кормившей заодно кур и собиравшей яйца, чтобы приготовить на второй завтрак frittata, то есть омлет.
Чезаре и Лючиано, сдержанно вежливо обменявшиеся первыми приветствиями, начали понемногу свыкаться друг с другом. А теперь, когда Лючиано узнал, что Чезаре встречался с еще одним пришельцем из его, Лючиано, мира, все барьеры окончательно рухнули. Лючиано испытывал крайне странное ощущение. Да, теперь Талия стала его миром, но он не мог просто так взять и забыть, что он мальчик из двадцать первого века. А потому мысль о встрече с кем-то из его собственного времени была тревожно волнующей. Даже доктор Детридж, приемный отец Лючиано, пришедший из того же мира, правда, из отделенного несколькими столетиями времени, был явно поражен услышанной новостью.
— Она вернется? — спросил Лючиано.
— Уверен, что вернется, если только сможет, — сказал Чезаре. — Она же глаз не могла оторвать от крылатого жеребенка.
Ответ Чезаре породил, само собой, лавину новых вопросов, и коневодам Овна пришлось долго и подробно рассказывать о черном жеребенке, визите герцога Никколо и ночной экспедиции в Санта Фину, где они укрыли Звездочку и Мерлу.
— Не по нраву мне пребывание этого человека в граде вашем — заметил доктор Детридж. — Об заклад биться готов, что герцог сей ничего доброго не замышляет.
— Официально он прибыл сюда чтобы навестить Папу, своего брата, — сказал Паоло, — Но заодно пользуется случаем взглянуть на лошадей в конюшнях своих соперников.
— Разве всё это не сплошная показуха? — спросил Лючиано. — Родольфо говорил нам, что каждый год Скачками манипулируют так, чтобы дать возможность победить кому-то из фаворитов ди Кимичи.
— Обычно так оно и бывает, — согласился Паоло. — Но ведь рождение крылатой лошади обычным никак не назовешь. Я надеюсь, что оно означает победу Овна.
— Женитьба на герцогине Беллеции? — ошеломленно переспросил Гаэтано. Он был слишком удивлен, чтобы удержаться от вопросов. — Зачем?