Возвращение в Талию произошло так, будто кто-то нажал клавишу «Пауза» и вся сцена застыла в тот момент, когда Джорджия покинула ее.
— Если переброс совершается дважды в один и тот же период времени, в одну и ту же ночь или один и тот же день, — сказал Лючиано, — в Талию возвращаешься всего несколькими мгновениями позже, чем покинул ее.
— Но почему она вообще покинула нас? — спросил Чезаре, осторожно поглядывая на Джорджию — так, словно она была привидением.
— Думаю, что, увидев меня, она потеряла сознание, — ответил Лючиано. — И, должно быть, держала при этом в руке свой талисман. Если, имея талисман, потерять сознание в Талии, то окажешься в нашем мире, даже если вовсе о нем не думаешь. Что-то вроде автоматического устройства выхода.
Теперь он говорил, обращаясь непосредственно к Джорджии. Она кивнула в ответ, соглашаясь с тем, что звучит это вполне разумно.
— Джорджия родом из той же части нашего мира, что и я, — продолжал Лючиано. — Мы ходили в одну и ту же школу. Она знала, что я умер… Ты, наверное, решила, что увидела призрак, — добавил он, глядя на девочку.
Джорджия снова кивнула, всё еще не в силах выговорить хоть слово.
— Можно взглянуть на твой талисман? — мягко спросил Лючиано.
Джорджия с трудом разжала правую руку. Крылья лошадки оставили на судорожно сжимавших их пальцах багровые полосы. Девочка позволила Лючиано взять и внимательно осмотреть фигурку.
— В точности такая же, как наша Мерла, — заметил Чезаре, — А она в безопасности? — спросила Джорджия. — Вы отправили ее из города?
— Да, — ответил Паоло. — Она и Звездочка сейчас в Санта Фине. Мы надеемся, что там ди Кимичи не удастся ее найти. Хотя риск все-таки существует. На нашу беду, у них там летняя резиденция. Правда, посещая город, они ею не пользуются. Да и на Родериго можно полностью положиться.
— Можно мне будет побывать там и повидать ее? — спросила Джорджия.
— Конечно, — ответил Паоло. — Это совсем недалеко. За несколько часов можно обернуться туда и обратно.
Лючиано вернул девочке ее маленькую лошадку.
— Береги ее, — сказал он. — Для ди Кимичи твоя лошадка может представлять не меньший интерес, чем настоящая.
— Равно, как и сама девица, я полагаю, — добавил Детридж, — ежели девица это, а не отрок. — Он чуть растерянно окинул взглядом мальчишеский костюм Джорджии.
— Здесь, в Талии, она проходит за мальчишку, — сказал Паоло, — хотя там, откуда она пришла, это девочка.
— Понимаю. Другая личина как бы, — кивнул Детридж. — У нас тоже часто так делают, разыгрывая пиесы в театрах.
— Почему он так странно разговаривает? — шепотом спросила Джорджия у Лючиано.
Юноша улыбнулся.
— Ты тоже обратила внимание? Это потому, что он, хотя и пришел из нашего мира, но из Англии времен королевы Елизаветы, царствовавшей четыре с лишним века назад… Разреши представить тебе доктора Уильяма Детриджа, основателя братства Странников. В Талии, впрочем, его имя Гульельмо Кринаморте, и он важная особа в Беллеции.
Детридж вежливо поклонился.
— А меня здесь, кажется, зовут Джорджио, — сказала девочка.
— Меня тоже переименовали, — заметил Лючиано. — Я теперь Лючиано Кринаморте. Доктор Кринаморте и его супруга Леонора — мои приемные родители. — Он поспешно отвел взгляд от Джорджии.
Девочка успела уже, однако, заметить кое-что,
— Мне непонятна одна вещь, — сказала она. — Я страваганте из другого мира, так, во всяком случае, сказал мне Паоло, а он сумел распознать это, потому что у меня нет тени. Но и у тебя, и у доктора Детриджа тень совершенно точно имеется, хотя вы пришли из того же, что и я, мира — пусть даже отделенного четырьмя веками во времени. Может кто-нибудь объяснить мне это?
Ринальдо ди Кимичи был несказанно рад вернуться в Ремору. Его пребывание в Беллеции было связано со многими неудобствами, а по временам и опасностями, Ринальдо же не был человеком очень уж храбрым. Он ненавидел Беллецию с ее зловонными каналами, нелепой жизнерадостностью горожан и противоестественным отсутствием лошадей. Но больше всего он ненавидел ее Герцогиню, красивую, умную и настолько превосходящую Ринальдо в искусстве дипломатии, что в ее присутствии он сам себе казался каким-то зеленым юнцом.