Овна, хотя там и продолжают проявлять должное к нему почтение, всё же происходит нечто необычное.
— Тайна, способная помочь им выиграть Скачки? — спросил Никколо.
— Более чем правдоподобно, — ответил Энрико. — Тайну эту они скрывают в Санта Фине. Сейчас я собираюсь отправиться туда, чтобы выведать дополнительные подробности,
— Как только вам это удастся, немедленно дайте мне знать, — сказал герцог. — Если в Санта Фине вам понадобится какая-то помощь или место, где можно будет укрыться на какое-то время, отправляйтесь в мой тамошний летний дворец. — Он написал на клочке бумаги несколько слов. — Отдайте это мажордому, и он позаботится, чтобы вы получили всё необходимое.
Лючиано принял решение..
— Если я расскажу вам о том, что со мною произошло, — сказал он, — вы должны будете поклясться не рассказывать об этом никому… никому, включая и вашего отца.
Наступила короткая минута молчания — Гаэтано явно боролся с чувством верности своей семье. Братья глядели друг на друга — один безобразный, но энергичный и крепкий, другой удивительно красивый, но искалеченный. Кивнули оба одновременно.
— Клянемся! — сказали они. К некоторому удивлению своих спутников, Гаэтано приказал вознице остановить карету, и оба брата преклонили перед Лючиано колени, протянув ему при этом свои кинжалы. По-настоящему опуститься на колени Фалько был не в состоянии, но он наклонился вперед, с искаженным от боли лицом подогнув свою менее изуродованную ногу.
Затем оба брата торжественными голосами запели:
После этого братья протянули Лючиано свои кинжалы, попросив слегка надрезать каждому из них кожу на запястье.
Собираются стать братьями по крови, подумала Джорджия. Дело, однако, было не в этом. Молодые аристократы протянули Лючиано свои покрытые ярко-алыми капельками крови запястья и жестами попросили дотронуться до них губами. Джорджия содрогнулась, но Лючиано сделал это без всяких раздумий. Как только он ощутил вкус добровольно пролитой ди Кимичи крови, Джорджия почувствовала, как расслабился Чезаре, до сих пор напряженный, словно туго натянутая струна.
Обстановка в карете изменилась сразу же и полностью.
— Вперед! — приказал Гаэтано, пряча в ножны возвращенный ему Лючиано кинжал, и возница погнал лошадей. Они уже линовали Ворота Луны и направлялись к югу, но никого в карете не интересовало, где они, собственно, едут.
Ни у кого не было сомнений в том, что ди Кимичи сохранят в тайне всё, что им будет рассказано. Джорджия сообразила, что, собственно говоря, и она впервые услышит о том, что же в действительности произошло с Люсьеном.
Ей было ясно, что это слегка отредактированный вариант его истории, но и он был достаточно поразительным.
— Я, как и Джорджия, Странник из другого мира, — начал Лючиано. — В том мире я был тяжело болен. По-иному, чем Фалько, — медленной ползучей болезнью, пожиравшей мои внутренности.
— Мы знаем такую болезнь, — кивнул Гаэтано. — Мы называем ее болезнью Рака, потому что она, словно клешнями, сдавливает и разрушает всё внутри человека.
— Впервые оказавшись здесь, — продолжал Лючиано, — или, точнее говоря, в Беллеции, ставшей теперь моим городом, я почувствовал себя совершенно здоровым.
У Фалько загорелись глаза, а Гаэтано выдохнул:
— Значит ли это, что Фалько излечился бы, попав в ваш мир?
— Не думаю, — ответил Лючиано. — Может быть, ему стало бы лучше, но переломанные кости вряд ли вновь стали бы целыми. Самое большее, у него прибавилось бы сил. Но и это при возвращении сюда снова исчезло бы.
— Хотя в Талии я чувствовал себя здоровым, в моем собственном мире мне становилось всё хуже. И в это время в Беллеции меня захватили в плен. Одна из особенностей перехода состоит в том, что в Талии ночь в то самое время, когда в другом мире день. Если кто-то из нас задержится в Талии на ночь, в своем собственном мире он окажется погруженным в сон, из которого невозможно пробудить. Я был не в состоянии вернуться в свой мир, поскольку оказался пленником, и всё это время мое тело выглядело впавшим в кому… ну, вы знаете, когда человек дышит, но во всех прочих отношениях кажется мертвым.
— Да, — кивнул Гаэтано, — мы называем это «Morte Vivenda», смертью при жизни. Такое иногда случается после падения со скачущей лошади. Почти всегда при этом жертвы вскоре умирают уже по-настоящему.
Лючиано кивнул.