Джорджия вышла вместе с Викки на порог и поманила Фалько к себе. Он всё еще стоялу ворот на том же месте, где его оставила Джорджия. Стоял, всей тяжестью опираясь на костыли, с бледным, усталым лицом. Джорджия услышала отрывистый вздох, вырвавшийся у Викки, когда она увидела черные кудри и тонкие, удивительно красивые черты лица мальчика.
— Может быть, зайдешь к нам? — сказала Викки, и Фалько улыбнулся ей в ответ.
Для Арианны пришло время выехать из Беллеции. В Ремору ей необходимо было прибыть только 10 августа, за день до того, как Поле будет превращено в скаковую дорожку. Путешествовать следовало, соблюдая все правила этикета — в неспешно движущейся парадной карете, с долгими, чтобы не утомляться, остановками. Да и самой Арианне хотелось увидеть другие области Талии. Сопровождал ее Родольфо, а Гаэтано ехал верхом рядом с каретой.
Арианна в первый раз покидала Лагуну, и вообще это был первый важный государственный визит с того времени, как она стала герцогиней. Ее горничная, Барбара, ехала во второй карете, нагруженной сундуками с нарядами для недели празднеств. Одни эти сундуки заняли три мандолы, когда герцогиня со своей свитой переправлялась на материк.
Хорошо, что во время этой переправы лицо Арианны было скрыто маской и накинутым на голову капюшоном, иначе оно выдало бы совершенно не приличествующее герцогине возбуждение. На берегу ее ожидали новые волнующие впечатления. Парадной каретой в Беллеции почти никогда не пользовались, так что Арианна никогда прежде не видела лошадей и была потрясена их размерами и силой.
Гаэтано только выиграл в глазах Арианны, когда она увидела, как он вскочил на могучего гнедого жеребца, три недели назад оставленного в герцогских конюшнях на въезде в Беллецию.
— Вы, кажется, привычны к лошадям, принц, — улыбнувшись, сказала глядевшая в окошко кареты Арианна.
— Это так, ваша светлость, — церемонно ответил Гаэтано. — Как ни прекрасен ваш город, это было единственным, чего мне в нем не хватало.
— Рада слышать, что всё остальное произвело на вас благоприятное впечатление, — ответила Арианна, задергивая занавеску.
— Как тебя зовут? — усадив Фалько за кухонный стол, спросила Викки. — Это ты помнишь?
— Николас Дьюк, — ответил Фалько, старательно воспроизводя имя, заранее придуманное им вместе с Джорджией. Звучало в его устах оно странновато, зато можно было быть уверенным, что он его не забудет.
— Николас, — проговорила Викки. — Можешь ты что-нибудь рассказать о себе?.
Фалько покачал головой.
— Нет, — ответил он, не моргнув глазом.
— А о своих родителях?
Фалько вновь покачал головой.
— Каким образом ты повредил ногу? — продолжала настойчиво расспрашивать Викки.
— По-моему, это был какой-то несчастный случай. Кажется, я упал с лошади.
— И как же ты оказался здесь?
Фалько умоляюще посмотрел на Джорджию.
— Не могу объяснить, — сказал он, чувствуя, что на его глаза наворачиваются слезы.
Викки выглядела совсем расстроенной. Прекратив задавать вопросы, она включила чайник.
— Думаю, что ты права, Джорджия, — тихо сказала она, обращаясь к девочке. — Мы должны позвонить в полицию, чтобы она как можно скорее разыскала его родителей. Но сначала напоим его кофе — уж очень у него измученный вид.
Викки отнесла поднос в гостиную, где стояло пианино и где она держала свои скрипки. И чуть не выронила этот поднос, услышав, как судорожно вздохнул Фалько за ее спиной. Мальчик, не отрывая глаз, вглядывался в стоявшую на пианино фотографию. На снимке был изображен на несколько лет младший, но вполне узнаваемый Странник Лючиано. Викки поставила поднос и усадила Фалько в удобное кресло.
— Я вижу, тебя заинтересовал этот снимок, — сказала она. — Это Люсьен, мой сын. Он… умер в прошлом году.
— Он живет в другом мире, — возразил Фалько. Джорджия тут же предостерегающе толкнула его ногой.
Викки села, побледнев, словно мел.
— Так сказал мне и тот странный человек на похоронах, — дрожащим голосом проговорила она. — Но что это означает? — Она закрыла рукой глаза. — Иногда я воображаю, что он по-прежнему жив — в каком-то другом мире. Мне даже чудилось, что я видела его. — Она осторожно взглянула на своих гостей, стараясь понять, что они обо всем этом думают.
— Я полагаю, что это просто такой оборот речи, — быстро проговорила Джорджия. — Тот человек был, наверное, верующим. — Она пристально посмотрела на Фалько.