«Так лучше, — сказала мне какая-то женщина, лежавшая неподалеку, — надо смотреть только вверх!»
На вторую ночь я задремала, а когда я проснулась, то боялась открыть глаза, так как мне показалось, что нас уже больше не качает. И действительно, качка окончилась: небо было синее, море голубое, а вдали виднелся остров Мальта, так нам сказали. Я только успела сбежать вниз, в каюту, чтобы переодеться, как наш пароход уже входил в гавань Ля Валетты, и я снова приобрела свою предприимчивость, а также страсть к познанью новых мест.
Только несколько человек спустились по трапу на берег, и среди них всего одна женщина — я. Ля Валета оказалась маленьким грязным портом, сплошь засыпанным угольным шлаком. Не было ничего интересного, кроме моряков и носильщиков, но от Ля Валетты отвесно уходили вверх каменные стены самой Мальты, огромной крепости, сооруженной англичанами, оплот их власти на Средиземном море.
Чтобы подняться вверх, надо было первоначально войти в огромный лифт, рассчитанный человек на тридцать, который поднимался вертикально по вырубленной в скале шахте. Через несколько минут мы были в городе Мальта и перед нами открылся совершенно новый мир.
Город был весь каменный и возведен на камне и из камня. На узких и чистых улицах вдоль каменных двух- или трехэтажных домов стояли на тротуарах олеандры, пальмы и камелии в кадках. На вторых и третьих этажах были маленькие деревянные балконы, куда распахивались двери квартир. В маленьких лавочках, перед которыми на тротуаре стояли столы, продавались фигурки, изображавшие женщину, закутанную в покрывало, с камышовой корзиной на голове. Покрывало, накинутое на корзину, спускалось складками на голову женщины, скрывая ее лицо, кроме глаз, и обвивалось вокруг плеч и стана, образуя строгие и гармонические складки. Кроме этих фигурок на лотках продавались статуэтки святых и богоматери, но много менее красивые и привлекательные. Несмотря на то что денег у меня было в обрез, я купила статуэтку женщины с корзиной и бережно спрятала ее в свою дорожную сумочку, которую по старому обычаю, унаследованному еще от мамы и теток, я носила через плечо на кожаном ремешке.
Мимо меня проехала тележка, влекомая осликом, — прелестным и игрушечным, с хорошенькими ножками и глазами, подведенными белой чертой. Он вез виноград, помидоры, лук. Но, как ни соблазнительны были они, денег у меня на них не было.
Мы пошли за осликом к игрушечному рынку, втиснутому между несколькими домами, чьи фасады выходили на площадь. Здесь тоже торговали фруктами, овощами, и такие же женщины в покрывалах, напоминавшие купленную мною фигурку, молчаливо продавали свой товар. Рыбаки, смуглые, с открытой грудью, босоногие, стояли с корзинами, полными свежей рыбы. Вдоль рядов базара прогуливались дамы в светлых платьях, с белыми зонтиками, — по-видимому, жены англичан-чиновников, живущие на Мальте в крепости. Кто-то сказал: «Пойдемте посмотреть храм рыцарей мальтийского ордена», и мы пустились через какие-то темные проходы в катакомбы, где вошли в каменный храм — католический, где вся поверхность стен состояла из мальтийских крестов. Мы прослушали обедню и опять вышли на солнце, на белые каменные улицы. Потом мы сидели под тентами в прохладном кафе, и скоро уже настало время уходить из этого волшебного острова, где ноги стояли на твердой и нисколько не зыбкой скале и где вовсе не качало. Если бы зависело от меня, я бы на всю жизнь осталась на этом спокойном (таким он казался мне тогда!) островке.
Но от губернаторского дворца, откуда открывался широкий вид на морские просторы, мы поглядели вдаль и увидели силуэты английских военных судов. Была война, надо было ехать в Россию, домой.
Несмотря на угрожающий вид военных судов, после Мальты Средиземное море стало мирным, спокойным, бесконечно прекрасным. Я проводила почти все время на палубе и даже ночевала на той свалке канатов, которую открыла во время качки. На горизонте виднелись горы, голубые, с нежными очертаниями, — матросы говорили, что это Греция. Но мы не останавливались и только издали любовались зеленью рощ и виноградников.
Я теперь прогуливалась по всей палубе, от носа до кормы, усаживалась в удобные кресла, расставленные для пассажиров второго класса, разговаривала со случайными спутниками. Как-то мы просидели несколько часов рядом с молодой француженкой и разговорились. Оказалось, она тоже ехала в Россию, где собиралась встретиться с женихом, русским студентом, который учился в военной школе в Харькове и должен был вскоре отправиться на фронт. Это была трогательная и волнующая история.