Жермена — так звали мою новую знакомую — прошлой весной окончила монастырскую школу, и ее пригласила в Россию старшая подруга, жившая в Харькове в русской семье в качестве гувернантки. Она влюбилась в старшего сына своих хозяев и вышла за него замуж, — это она пригласила Жермену к себе на свадьбу, так как обе они были сиротами и дружили еще в пансионе много лет. Зимой 1914 года Жермена посетила Харьков, и здесь в нее влюбился младший брат жениха. Они были помолвлены и должны были встретиться во Франции, но тут началась война, и теперь им, может быть, предстояло расстаться навек.
Жермена была очень красива, восторженна и доверчива, как и полагается семнадцатилетней девушке, только что вышедшей в свет из монастыря. Она поссорилась со своим опекуном, который не хотел давать ей денег на поездку в Россию, продала какие-то драгоценности и купила билет до Харькова. В этом ей помогло письмо жениха к русскому консулу в Марселе. Так она очутилась на одном пароходе со мной, и мы стали с ней неразлучны. Одного только она не могла понять: где я сплю и где находится моя каюта? Я постеснялась сказать ей, что еду в третьем классе. Я призналась ей только, что не хочу спать в каюте, так как там очень душно, и она согласилась со мной и тоже перенесла свою постель на мою связку канатов.
На четвертое утро после выхода из Марселя наш пароход пристал в Пирее, греческом порте, преддверии Афин. Мы с Жерменой выбежали на берег в одних платьях и шарфах, не задумываясь ни о чем сели в трамвай и поехали в Афины. Мы прогулялись по афинским улицам, посидели на скамейках какого-то бульвара под жаркими лучами весеннего солнца. Мы хотели зайти в кафе, но денег у нас обеих не оказалось.
На скамейку рядом с нами сели два английских офицера и поклонились нам. Жермена ответила им и объяснила, что они наши соседи по пароходу и что она уже беседовала с ними накануне. Оба говорили по-французски, хотя с трудом. Один из них спросил, не собираемся ли мы осмотреть Акрополь. Мы замялись, но потом объяснили, что у нас нет денег. Тогда один из офицеров предложил нам поехать вместе с ними в коляске, которую можно нанять на площади. Это было так заманчиво, что мы согласились.
И вот мы едем в открытом ландо вчетвером по Афинам, направляясь к Акрополю. Наши спутники объяснили нам, что пароход уходит только в восемь часов вечера, что они приехали сюда целой группой, большая часть которой вместе с их начальником уже отправилась в Акрополь, а они двое опоздали и просят нас помочь им объясниться с гидом, говорящим только по-французски.
На площади, где помещалось агентство Кука, мы нашли французского гида, и он устроил нас, сказав, что сопровождать нас он не может, так как группа уже получила английского гида, а только предоставит в наше распоряжение экипаж. Я уже говорила, что это было ландо, запряженное двумя лошадьми. Наши спутники — оказалось, что их зовут Роберт и Джек, — уселись на переднюю скамеечку, лицом к нам, и мы покатили. Дорогу в Акрополь я помню смутно, — то окаймленную густыми деревьями, то совершенно голую, под горячим солнцем. Кучер остановил лошадей, и мы стали подниматься на древний холм со множеством полуразрушенных колонн. Мы только издали увидели товарищей Роберта и Джека, которые уже успели обойти Акрополь и направлялись к храму Эскулапа. Но мы с Жерменой так устали, влезая на голые глинистые склоны холма, что уселись на ступенях в тени колонн и заявили: «Мы дальше не двинемся, будем смотреть все отсюда».
Наши спутники не решились оставить нас одних, да, кажется, им самим не очень хотелось в послеполуденную жару топать по развалинам. И с нашего места зрелище было удивительно величественное и красивое. Джек все же сказал, что предупредит полковника о том, что они явились, и вернется за нами. Роберт остался с нами, и мы только издали следили, как Джек в своей форме цвета хаки вырисовывался на фоне высоченных колонн. Мы отдыхали, болтали. Роберт угощал нас мятными лепешками, и время прошло незаметно.
Джек вернулся часа через полтора, и мы потихоньку спустились с холма к тому месту, где ждал нас экипаж. Полковник, по-видимому, был очень сердит, — Джек мрачно объяснил это Роберту. Но, к счастью, мы с Жерменой не знали английский. Потом наши спутники отвезли нас в Афины и угостили в кафе мороженым и лимонадом. К вечеру мы вернулись на пароход. С этого дня начались наше знакомство и дружба с англичанами. С этого дня мы вчетвером сидели в креслах возле борта и объяснялись, болтая на смеси французского и английского.