— Он для будущей России мерил.
— Ну и что же он намерил? — опять спросил Вася, у него прямо зудело сотворить какой-нибудь скандальчик.
— Станцию-то мы построили же,— ответил дед Макар, но не Васе, а всем как будто.— Вот, уважаемые мои помочане... Когда мне трудно становится, я все об этом человеке по фамилии Московских думаю. Как он мерил да мерил...
— А по-моему,— снова влез Вася,— жить надо так, чтобы денежки, а не воду мерить,— и засмеялся, довольный своей шуткой.
Все на него посмотрели, и дед Макар посмотрел. Ну, чего Вася злится, что Нелька строит глаза этому Хлыстову. Просто мстит мужу за вчерашнее его объяснение в любви Галине Андреевне.
— Каждому свое, Васенька,— произнес дед Макар не без грусти.
Но Самохин уже прицепился к деду как клещ, не отодрать.
— Ах, теперь свое? А где же, дед, твои слова о нашем общем счастье, а? Нет, ты расскажи мне, какое счастье ты для меня придумал, чтобы у меня было не свое? Ну, ну?
Молчавший до поры дядя Федя, решив, что назревает скандал, будто спросонья буркнул, что пора и совесть знать: посидели, надо и расходиться.
Все зашевелились:
— Гости, не надоели ли вам хозяева?
— Не пора ли нам пора?
— Гость — как дыхание необходим, но ведь воздух иногда нужно и выдыхать!
Под общий гул вдруг подал свой голос Шохов. Он сидел так, будто никуда уходить не собирался. Наоборот, как и Вася, нацелился на деда, глядя на него в упор.
— Макар Иваныч,— совсем негромко, но с подчеркнутым уважением произнес он.— А ведь вы не ответили Самохину, про счастье-то?
Все посмотрели на Шохова, и молчаливый сегодня Петруха посмотрел. Пожалуй, он один мог бы предположить, что Григорий Афанасьевич нашел момент отыграться на старике, за тот самый допрос с пристрастием, который некогда учинил дед Макар, придя к шоховскому дому.
Но в действительности Шохов о том разговоре не помнил и далек был от мысли как-то унизить человека. Наоборот, он хотел старику поверить и готов был ему поверить, если он скажет правду и убедит Шохова.
— Я могу пояснить,— горячо сказал Шохов, не спуская с деда глаз.— Вот вы говорите, что он мерил, мерил, а потом станция. То есть он, как я понимаю, для меня, и для вас, и для Самохина, скажем, работал. Ну, а почему же тогда все мы так несчастны? И вы не сладко живете, и я тоже... И Вася Самохин вон жизнью недоволен. Стихийно бунтует, а ведь недоволен. Так я и хочу знать, почему?
— Ну, я-то, предположим, доволен,— помедлив, твердо выговорил дед Макар.
— Какое же это довольствие, когда машину свою с планетами возите, а сами голы?
Сердобольная Галина Андреевна решила прийти старику на выручку. Она воскликнула, не совсем уж искренно:
— А правда, Макар Иваныч, расскажите, для чего вам эти планеты?
— Уважаемая и милейшая Галина Андреевна,— торжественно, без всякого укора обратился к ней дед. — Я не так уж слаб, чтобы меня прикрывать таким искусственным способом. Если вам и правда интересно, то могу рассказать и про планеты... Это замечательная идея, и вовсе я не хочу сказать, что моя. Я тут просто обыкновенный, как говорят, водомер. Меряю, и меряю, и меряю...
— А что меряете-то? — воткнулась теперь любопытная Нелька.
— А вот что, красавица! Люди открыли, что многие события на земле, и не только биологические и климатические, но, скажем, и исторические, связаны с солнечными пятнами. И вот какие странности открылись, что одна и та же ситуация в одних случаях приводила к мору и болезням, а другая к неурожаю, даже к бунтам, а при третьей, одинаковой, никаких болезней, неурожаев и голода не было. Но люди еще заметили, что на солнечную активность влияет расположение наших планет. Вот смотрите,— и дед повернул колесики машины так, что планеты, придя в движение, вдруг непонятным образом выстроились в одну цепочку с солнцем,— при таком положении солнечная активность увеличится, к примеру, и все процессы на земле тоже изменятся... Так что если провернуть на этой машине время в обратную сторону, можно найти эти годы и узнать, насколько влияло соотношение планет на наши с вами события... Можно ведь? — с улыбкой спросил дед.
— Ну и что?
— А если, скажем, крутить планеты в будущее, имея такую таблицу о прошлом, то можно кое-что и предсказать? Или нет?
— Ну, и кто от этого может быть счастлив? — спросил, морщась будто от боли, Шохов.
— Пока что я счастлив, уважаемый, милейший Григорий Афанасьич.
— А нам от этого что? Нам, как говорят, ни холодно, ни жарко! — выскочил опять Самохин, чувствуя в Шохове сейчас своего союзника.
Но старик на него не смотрел, он смотрел на Шохова и выговарил ему одному: