— Мы тебя поздравляем,— поправила Тамара Ивановна ласково.
— Да, да. Мы все тебя поздравляем и желаем удачи!
И все выпили.
Мурашка закусывал сосредоточенно и лишних слов не произносил. А сама Тамара Ивановна, пригубив рюмку, посмотрела на мальчика долгим задумчивым взглядом.
— Валера,— спросила она как бы невзначай,— а много ты получил? Я имею в виду премию.
— Сто рублей, — сказал он, не отрываясь от тарелки.
— Что же ты собираешься с ней делать?
Валерий взглянул на нее и опустил глаза.
— Не знаю. Надо подумать.
— Уж будто не думал?
Тут Вовка закричал изо всех сил:
— Валера! Валера! Ты же хотел мотоцикл купить!
— Тише,— приструнила Тамара Ивановна сына.— Правда? Мотоцикл?
— Ну, я не решил... Я думал... Мопед, он дешевле стоит.
— А сколько он стоит? — не отступалась Тамара Ивановна.
— Сто семьдесят пять.
— Они у тебя есть?
— Я накоплю, тетя Тамара,— произнес Валера тоном немножко раздраженным.
— Ты прости, Валера, если я вмешиваюсь в твои дела,— миролюбиво произнесла она.— Но, может, мопед оставить на потом? А сейчас помочь матери?
Он молчал. А Вовка опять влез в разговор:
— Мам, он меня катать будет... Он обещал.
Тамара Ивановна и Шохов смотрели на Валеру и ждали ответа.
— А чего ей помогать? — наконец выдавил тот.— Она пенсию получает.
— Большую пенсию? — сразу спросил Шохов.
— Не знаю...
— А мы знаем. Мало получает.
Так как за столом возникла тяжелая пауза, Шохов налил вина и бодро предложил выпить за маму Мурашки, которая тоже была женой строителя и прошла с отцом Валерия большой путь: и Братск, и Хантайку, и другие места.
Тамара Ивановна ушла посмотреть кипящую картошку, а Валерий после второй рюмки немного расслабился:
— А я правда похож на отца?
— Нет, не совсем.— Шохов смотрел на него в упор.
— А вообще... Какой он был?
— Честный,— сказал Шохов.— Он терпеть не мог несправедливости. Поэтому и погиб.
— А вообще? — повторил юноша.— Ну за столом?..
— Шумным он был,— засмеялся Шохов. — Очень шумным. Громко разговаривал, громко ел и вообще... Сопел.
— Сопел, правда? — оживился Валера, улыбнувшись.
— Как паровоз!
Оглянувшись в сторону кухни, они как заговорщики, понимавшие друг друга без слов, налили и чокнулись.
— За старшего Мурашку, а? — спросил Шохов.
— Давай,— сказал Валерий, помедлив.
Он выпил и добавил:
— А у нас тоже много несправедливости.
— Где у вас?
— В бригаде.
— Это ты о чем?
— Вообще... И приписки, и пьянка. Вы начальник, вы не видите, наверное.
— Вижу, Валера,— сказал Шохов и посмотрел мальчику в глаза.— Но это так быстро не исправишь.
— А папа... А отец — он бы исправил?
Шохов покачал головой. Всплыл тот вечер, когда в окошко их комнатки при школе постучалась детская рука: «Папку убили». И он, Шохов, бежал, отчаиваясь, задыхаясь и вытирая слезы, по улице к Мурашке домой, а потом к больнице. А в уме уже колотилась эта ненавистная фамилия Хлыстова... Знает ли Валера, что Хлыстов был тут, что он и сейчас работает по соседству в Новом городе? А если бы узнал, что бы он сделал?
Появилась Тамара Ивановна с горячей картошкой на тарелке. Поглядела внимательно на обоих и женским чутьем догадалась, что состоялся у них свой, мужской разговор.
— Ну, мужички,— произнесла, присев.— Под горяченькое выпьете или хватит? Да, Валера может оставаться у нас, завтра еще праздник?
— Нет,— сказал юноша.— Спасибо, тетя Тамара, но я не останусь. Мне завтра надо быть... Ну, в одном месте.
— Свидание? — угадала проницательная Тамара Ивановна.
— Она у него в магазине работает,— беззастенчиво влез Вовка.
— А ты молчи! — прикрикнула мать,— Ешь и катись спать.
— Мы у нее пинг-понговые шарики покупали, — опять вставился сын.
— В спортивном отделе, значит? — спросила Тамара Ивановна Валеру.
Тот кивнул, не отрываясь от картошки.
— Ну, если девушка серьезная, так почему бы и не встречаться...
— Серьезная, — буркнул он в тарелку.
Потом они всей семьей провожали Валеру до Вальчика по темной дороге, и на прощание Тамара Ивановна велела заходить, а при случае можно познакомить с девушкой. И конечно, не забывать про мать. Она ведь болеет...
— Ладно.— И Валера ушел в темноту.
Весь следующий день промаялся Шохов в неопределенности: идти или не идти к Третьякову.
Если бы разговор шел о нем, и только о нем, он бы, наверное, не сомневался и знал, что идти не следует. Но судьба Вор-городка, но нечто невысказанное, касающееся его будущего, судя по намекам Лешки, заставляло Шохова колебаться. И хоть знал Григорий Афанасьевич, что поступается совестью (так бы оценила его поступок Тамара Ивановна), к вечеру собрался, воспользовавшись отлучкой жены к Коле-Поле. «Не убудет меня, если схожу. А пить я с ним не стану».