— Не могу сказать, украдено ли чего. Я тут впервые. Телевизор и DVD- проигрыватель вроде на месте.
Хукер забрел в спальню и еще раз присвистнул.
— Какая куча презервативов, — заметил он. — Прямо количество в масштабах НАСКАР.
— Как насчет того, чтобы дать этому вечному НАСКАР отдохнуть, — предложила я.
Он вернулся в гостиную.
— Почему тебе не нравится НАСКАР? НАСКАР — вещь забавная.
— НАСКАР — скукотища. Ничего личного, но это просто кучка идиотов, ездящих по кругу.
— А что ты считаешь развлечением?
— Покупка туфель. Обед в прекрасном ресторане. Какой-нибудь фильмушник, желательно с Джонни Деппом.
— Милашка, это все девчачье дерьмо. А роли Деппа самое, что ни на есть, странное дерьмо.
Я проходила кусочек за кусочком, перебирая хаос на полу. Я разрывалась между желанием убрать вещи и навести порядок и чувством, что нужно сохранить нетронутым место преступления. Все-таки решила навести порядок, потому что не хотелось верить, что случилось что-то страшное.
— Возможно, не стоит тебе трогать это дерьмо, — заявил Хукер. — Может, тут какая беда приключилась.
— Протестую, — возмутилась я. — Хоть бы какая-то с твоей стороны поддержка. Помог бы поискать.
— А что мы ищем?
— Не знаю. Указание на какое-нибудь место, с которого можно начать поиск. Адресную книгу. Имя, нацарапанное на клочке бумаги. Спичечные коробки из баров, где он бывал.
— Мне не нужны коробки. Я и так знаю излюбленные бары Билла. Мы там вместе опрокидывали стаканчик.
— Ты знаешь каких-нибудь его друзей?
— Судя по моим впечатлениям, Билл дружил со всеми и вся.
Спустя час я все прибрала. Диванные подушки водрузила на место. Книги аккуратно расставила на полках. Ножи, вилки, различный хлам и презервативы вернулись в ящики.
— Ну и что мы тут имеем? — обратилась я к Хукеру. — Нашел что-нибудь?
— Черные кружевные стринги под кроватью. Твой братишка просто дикое животное. А что у тебя?
— Ничего. Впрочем, он тогда позвонил мне, и еще он очистил свой холодильник. Единственное, что там осталось, бутылка «Будвайзера».
— Барни, это не значит, что он очистил холодильник. Сие значит, что ему нужно было сходить в магазин и пополнить запас «Буда».
— Нынче большинство парней зовут меня Алекс.
— А я не большинство, — ответствовал Хукер. — Мне нравится Барни. Расскажи мне о телефонном звонке.
— Билл сказал, что покидает на время Майами. Его было плохо слышно из-за рева мотора. Он сообщил, что, если появятся какие-нибудь парни и будут его разыскивать, я не должна им ничего рассказывать. И еще он просил тебе передать, чтобы ты поцеловал его выхлопную трубу. Потом послышался крик женщины, и связь оборвалась.
— Класс, — подвел итог Хукер.
Было шесть-тридцать, и уже темнело. Дождь все еще лил. У меня не было машины, а от голодной смерти меня отделяла только бутылка пива. И даже хуже того: я подозревала, что если открою ее, то придется делиться с Хукером.
— У тебя есть какие-нибудь версии? — спросила я Хукера.
— Великое множество.
— О том, как найти Билла?
— Нет. Таких идей нет ни одной. На уме все больше еда и секс.
— Идеи насчет секса можешь оставить при себе. А я бы не отказалась послушать, что там насчет еды.
Хукер вытащил из кармана брюк ключи от машины.
— Для начала думаю, нам стоит заняться кое-чем.
Я подняла бровь.
— Кое-чем — это едой, — уточнил Хукер.
Мы поехали в закусочную на Коллинз-авеню. Там мы занялись пивом и бутербродами, картофелем-фри и луковыми колечками, а на десерт — шоколадным тортом. В меню значилась и более здоровая пища, но ей мы не уделили внимания.
— Всеамериканская кормежка, — заметил Хукер.
— Ты здесь когда-нибудь обедал с Биллом? Как ты думаешь, здесь его кто-нибудь знает?
— Найди самую хорошенькую официантку, и, спорим, она знает Билла.
У меня с собой было фото. Снимок улыбающегося Билла, снятого около большой рыбины на огромном крюке.
Официантка принесла на наш столик чек, и я показала ей фото.
— Вы его знаете? — спросила я.
— Конечно. Его все знают. Это Дикий Билл.
— Мы собирались тут с ним встретиться, — сообщила я. — Может, пришли не вовремя и пропустили его?
— Нет. На днях я его не видела. И в клубах, где он зависает, тоже его не видела.
Покидали мы закусочную под прояснившимся небом. Дождь прекратился, и город парил, высыхая.
— Здорово ты врешь, — произнес Хукер, когда мы пристегивали ремни в «порше». — В сущности, ты ужас как убедительна.