Он переглянулся с Сотниковым и глубоко вздохнул, покачав головой.
- Не думаю, что я смогу принять другое решение в вашей ситуации, – вздохнул Денис, поднимаясь на ноги. – Какие бы там ни были последствия. Будем решать проблемы по мере их поступления. Если вы согласны, мы можем пройти к вашей дочери и сделать, что нужно. Это не займет много времени.
*
- Ты на меня теперь весь день будешь дуться?
Яна уже не знала, как разговорить Диму. Весь вчерашний день после их авантюрной вылазки в спортзал он не отвечал на сообщения, даже не читал их. Ни он, ни его сестра, ни Арина, ни близнецы! На звонки тоже никто из них не отвечал. Вот и в школу на следующий день они пришли молчаливыми тенями самих себя – ни слова, ни звука. Молча смотрели прямо перед собой, на переменах собирались вместе и молча читали учебники, не реагируя на попытки Яны хоть словом с ними переброситься.
- Да что такого-то! – возмущённо прошипела она. – Подумаешь, увидел один старик! Может, он подумал, что ему померещилось – никто из учителей ничего не сказал даже!
Её саму не особо впечатлил тяжёлый разговор с Шурским, Давыденко и матерью. И показательное давление силы, на которое она привычно отвечала тем же. Да, неприятно, особенно когда основное давление, почему-то, приходилось на мать. Но ничего особо ужасного – физически у них в клане не наказывали. Ну, могли потрепать в драке – если вышестоящий альфа хотел напомнить о субординации. В исключительных случаях – запирали на полнолуние в серебряной клетке в подвале. Ощущения, как говорили, вполне вразумляющие и нарушать больше ничего никогда не хочется.
Но её саму, как несовершеннолетнюю, никто тронуть не мог – руководство клана само настояло на том, что все наказания подобного рода только после восемнадцати лет, а мать вызвать вместо неё на поединок не могли – она была альфой. Альфа за другого альфу ответить не может. Вот и оставалось им только впечатляюще давить на неё силой высших альф, и высказывать туманные обещания наказать за всё скопом – сразу после восемнадцатого дня рождения.
От единственного взгляда, которым наградил её Дима после уроков, Яне почему-то долго было неуютно. Она хотела уже сходить к близнецам, узнать, какая их всех муха укусила, но после этого взгляда так и не пошла. Вспомнила, как смотрел на неё Вячеслав Сотников после того позорного случая, когда она пришла к его Роме.
То ощущение, когда отдаешь приказ бете и чувствуешь, что он не может не подчиниться – соблазнительно, с одной стороны, и почему-то, очень стыдно. Неправильно.
Почему никто не хочет видеть, что она это не со зла? Ничего же плохого не произошло, почему тогда все так смотрят на неё… С разочарованием?
Дома её встретили непривычно молчаливые родители. С такими красноречивыми и жёсткими взглядами, что она невольно поёжилась.
- Ну что ещё? – Раздражённо пробурчала она, скидывая кроссовки. – Я всё поняла, осознала, раскаялась, – фыркнула она и попыталась проскользнуть в свою комнату, но её буквально сбило с ног волной ярости и подавляющей силой альф от обоих родителей. Даже дыхание перехватило.
- Ты при человеке. Сказала. Что пойдёшь к вампирам и попросишь стереть ему память? – судя по яростному шипению, мать была на грани трансформации, как и отец, с желтеющими глазами.
- Ты вообще понимаешь, что такое вампиры?! Как тебе в голову пришло вообще такое!
- Да что такого-то?! – взвилась она в ответ, отвечая силой на силу, на врождённом упрямстве. – Если все так пекутся о секретности, это нормальный выход! Подержали бы его там, а я бы за вампирами сбегала! Не узнал бы никто ничего! Если уж обращать нельзя, – она фыркнула, выразительно оглядев обоих родителей, – ну, то есть, без особого блата нельзя. А так и секретность ваша знаменитая не пострадала бы. Ну, нет так нет, ничего не произошло. Что за трагедию все устроили, не пойму!
Таких взглядов у своих родителей Яна никогда раньше не видела. Она ожидала какого-то срыва, такого привычно-яростного, пары подзатыльников, возможно. Но не того, что мать смертельно спокойным голосом скажет ей одеваться.
- Куда? – Яна ожидала какого-то домашнего ареста, возможно, лишения телефона. Но не того, что её так спокойно отконвоируют в загородный дом, где они с кланом собирались на полнолуния.
В эту часть подвала она раньше не ходила – за неприметной дверью располагалась мрачная каменная лестница на уровень ниже. И несколько помещений, огороженных серебряными решетками.
- Серьёзно? – полушутливо приподняла брови Яна. Она совсем не считала лишение свободы эффективным наказанием. Скорее наоборот – это только озлобляет людей. Она фыркнула и без лишних слов зашла в одну из камер, демонстративно сложив руки на груди.
- Телефон. – Закатив глаза, Яна вложила в требовательно протянутую руку матери пискнувший каким-то уведомлением айфон.
- Знаешь, какое наказание полагается за нарушение правил секретности, давление на чужого бету, нарушение приказа старших альф? – Ровным голосом спросила Кира, закрывая решётку на ключ.
- Колония строгого режима, – фыркнула Яна, отводя взгляд от подавляющих её силой родителей. – С серебряными решетками.
- Была бы ты совершеннолетней, тебя ждал бы поединок, с правом победителя наказать тебя по своему усмотрению, – мать совсем не разделила её полушутливого настроения и смотрела с такой же пугающей серьёзностью. – А после этого – несколько полнолуний вот в таких приятных условиях, раз ты не ценишь тех правил, которые создали для нас в клане.
- А чтобы тебе было здесь не скучно проводить время, – язвительно добавил отец, в сторону которого Яна старалась не смотреть – почему-то перед ним было как-то особенно стыдно, – можешь подумать о том, как ты походя подставила своего нового друга и всю его небольшую московскую компанию. Их приняли в клан Никитина под обязательство строго соблюдать все правила. И на Диме лично была ответственность за более слабых – бет и Арину, которая хоть и альфа, но ему не доминант. Он отвечал за них всех, и привёл их всех туда – за тобой. А потом ещё и соврал родителям, не сказав о твоём маленьком умном предложении обратиться к вампирам. Никитин тоже не практикует физических наказаний к несовершеннолетним, но у их родителей такой щепетильности нет. Если вы не понимаете по-хорошему, будет по-плохому.
- Ой, подумаешь, – проворчала Яна, скривившись, – толку-то, что сам не сказал. Герой, блин. Кто там проболтался, беты? – без особого интереса спросил она, устраиваясь в уголке на небольшом матрасе.
- Учитель ваш, – ровным голосом ответил отец, поворачиваясь к выходу.
====== 23. Нет пути назад ======
A friend in need
Is a friend indeed
Placebo – Pure morning
Марина не знала, что и думать, когда у Лены Селезнёвой случались такие периоды мрачной депрессии – сначала ей казалось, что это у неё индивидуальные особенности характера. Но не могут они так совпадать у нескольких людей – что у её брата, на год старше, что у других ребят, переехавших из Москвы – уже второй день подряд все эмоции буквально вылиняли.
Осталась какая-то болезненная безнадёжность и обречённость – в глазах, в устало опущенных плечах, в почти одинаковой черной одежде.
«Я вижу, что ты сама не своя, и не понимаю, что с тобой происходит. Мы можем поговорить? Поле занятий, где угодно?»
Лена ничего не ответила на это сообщение, едва мельком пробежала его глазами. И прошла мимо неё, после уроков, даже не взглянув.
Из школы они уходили всегда вместе – всей своей мрачной замкнутой компанией: Лена с Димой, Коля и Антон – близнецы из девятого класса, и их младшая сестра Арина.
«Я не могу молча оставаться в стороне. Я вижу, что тебе плохо. Я вижу, что тебе нужна помощь. Если ты не хочешь общаться со мной – я понимаю. Я передам школьному психологу, что тебе нужна профессиональная помощь. Она хороший специалист, вытащила меня из депрессии, и помогла маме принять меня после каминг-аута. Какие бы у тебя ни были проблемы в семье, она тебе поможет»
Марина глубоко вздохнула, отправив это сообщение, и пошла в сторону кабинета психолога. Она должна была что-то сделать. Да, это не её дело, но ей очень не нравился тот ореол таинственности и замкнутости, которой веяло от этого Димы в последнее время. И как Лена поспешно опускала глаза, когда он за ней заходил, и молча собирала вещи. Ни улыбки, ни слова. Что-то было нечисто в их семье, и если Лена не готова была довериться ей, посторонней девчонке, то профессиональный психолог должен был взять это на заметку.