– Ты хочешь сказать: смазанных досок, – уточнил Элмер.
– Конечно, смазанных, – сказал Герби, хотя до этого ему и в голову не приходило, что доски надо смазать.
– Хм. Четырехсот футов доски два на четыре и двадцати галлонов колесной смазки едва хватит, чтоб заварить эту кашу.
– Ладно, – расстроился Герби, – я же сказал, нечего про это говорить.
– А когда лодка скатится в воду, как ее затаскивать обратно в гору?
– Ладно-ладно, Элмер.
– И вообще, что, если эта лодка на полпути возьмет да съедет с салазок и залетит на дерево.
– Черт, Элмер, чего ты издеваешься? Ну, придумал глупость, и все. Переоденусь на этот дурацкий Марди-грас старушкой или еще кем-нибудь. Сам же сказал, что меня все равно не выберут. – Он сел на старый, готовый развалиться стул без одной ножки и опустил голову на грудь.
– Вообще-то, – медленно проговорил Клифф, словно размышляя вслух, – Умный Сэм может спокойно втащить лодку на гору.
– Умоляю, Клифф, хватит про это, – застонал Герби.
– А почему хватит, уже не хочешь быть Капитаном? – спросил Элмер, усаживаясь на корточки против Герби и набивая табаком из кисета замусоленную трубку.
– Потому что я посмешище всего лагеря, вот почему! – вскричал Герби. – Толстенький ребеночек, который не умеет ни бегать, ни в мяч играть, ни драться – ничего не умеет! Такой вот я, все меня считают таким. И правильно делают. Такой и есть.
– Э-э, Герб, охолони. Нельзя так плохо про себя думать. Ты хороший парень и с головой. Придет день – ты еще посмеешься над ними. Не такой уж ты пропащий.
– Ленни отбил у него девчонку, – объяснил Клифф, глядя на солнечные зеленые поляны.
– Хм. – На губах Элмера мелькнула улыбка, но стоило Герби подозрительно покоситься на него, как он посерьезнел. – Брось, Герб, девчонка, которой нравится Ленни, скажу я тебе, наверняка такой же фрукт, и скатертью им дорога.
– А я подумал, с какой стати лодка должна соскочить с салазок? – спросил Герби. – Берешь прибиваешь под лодкой две доски, ага, чтоб они в салазки входили, и куда она после этого денется с салазок?
Элмер улыбнулся и прикурил трубку от толстой деревянной спички. Клифф восхищенно посмотрел на брата.
– Ну, Герб, ты даешь. Я ж тебе говорил, – повернулся он к Элмеру, – у него голова будь здоров.
– Скажи, Герб, а что это за девчонка? – не переставал ухмыляться работник.
– Да ну, Клиффу приснилось.
– Навряд ли.
– Ладно, подумаешь, могу и сказать. Ее зовут Люсиль, рыжая такая.
– Ах, эта. Вон что, – понимающе кивнул Элмер. – Да-а. Много встречал я таких змеюк. Повзрослев, но того же поля ягода.
– Змеюк! – ужаснулся Герби.
Клифф пояснил с гордостью знатока:
– Так называют девушек на флоте.
– Элмер, ты служил на флоте?
– Четыре года, – ответил Клифф.
Герби посмотрел на работника с возросшим восхищением.
– Герб, не стоит по ней убиваться, – сказал Элмер. Мальчик потупил глаза. – Но, видать, от моих слов толку никакого.
– Она сказала, что будет моей девчонкой. А потом, только из-за того, что я плохо танцую… – У Герби перехватило горло.
– Где ты думаешь раздобыть пятьдесят долларов? – спросил Элмер.
– Зачем? – удивился Герби.
– Ну, если разживешься полтинником на пиломатериалы и смазку, да я немного пособлю, глядишь, и поставишь эту Чертову горку.
В глазах у Герби блеснула надежда. Он затараторил:
– Да мне мистер Гаусс… дядя Сэнди… да кто угодно даст. Елки-палки, назначить по двадцать пять центов за одно катание, все прокатятся по два раза, да еще родители, да еще из деревни придут – сто пятьдесят долларов заработаем запросто. У меня все посчитано.
– Оно, может, и так, – покачал головой Элмер, – только эти молодцы денег не дадут. Уж больно бредовая затея. Возможно, все и получится, но их тебе не убедить. А мать или отец не дадут?
Герби вспомнил ссоры с мамой из-за мелочи и частые разговоры озабоченных родителей о скудости семейных средств и пожал плечами:
– Могу попробовать, но мама у меня строгая. А когда я прошу что-нибудь, папа вторит маме.
– У меня есть пять долларов, – сообщил Клифф.
Все замолчали. Несколько слепней, радостно жужжа, сновали взад-вперед между солнечной поляной и душистой тенью конюшни. Умный Сэм притопнул копытом и еще раз глубоко вздохнул во сне.
– Все равно нечестно, – нарушил молчание Герби, – если ты будешь мне помогать. Меня исключат из конкурса.
Элмер выпустил здоровенное облако сизого дыма, которое начало извиваться в неподвижном воздухе.
– Если б с такой меркой подходили, никогда бы Капитана не выбрали. Я весь этот Мардиграс обстраиваю. В прошлом году Капитана присудили Йиши Гейблсону за Преисподнюю. Так он, ексель-моксель, только подошел ко мне и говорит: «Элмер, давай сделаем из Шестнадцатой хижины Преисподнюю». Я придумал ловушки и все такое, да еще смастерил их.
– Я помогу строить, – сказал Клифф. – У меня ничего своего не придумывается. А это вроде интересно.
– А я, кажется, знаю, где достать пятьдесят долларов, – медленно и уклончиво проговорил Герби.
У работника округлились глаза.
– Да? Где?
– Неважно. Достану.
Элмер встал и выбил об каблук сапога пепел из трубки.
– Ты достаешь деньги – я строю. Верней сказать, помогаю строить. Вам придется пахать, как проклятым. Мне еще надо будет строить кучу всего другого. – Элмер опустил трубку в карман рубахи и вышел.
Клифф взволнованно прошептал:
– Эй, Герб, откуда… – и смолк на полуслове, увидев, что работник снова просунул голову в дверь.
– А все-таки, Герб, она этого не стоит. Нет такой змеюки, ради которой стоило бы так вкалывать. – Голова исчезла, и мальчики услышали, как работник удаляется невозмутимой шаркающей походкой.
– Клифф, – шепнул Герби, хотя бояться было некого, – помнишь, как-то в воскресенье мы забрались в Хозяйство?
– Ага.
– Помнишь, там еще сейф в конторе, и папа сказал, что шифр – дата моего рождения?
Клифф разинул рот и уставился на брата.
– Я возьму пятьдесят долларов из этого сейфа! – решительно заявил Герби.
– Герб, ты… ты хочешь украситъ?
– Тоже мне, вора нашел! Я хочу одолжить пятьдесят долларов. Ты же слышал, что Элмер сказал: полторы сотни запросто заработаем. Значит, сегодня вечером я достаю деньги, мы строим каталку, в субботу полторы сотни у меня в кармане. В воскресенье я отсылаю в Хозяйство по почте пятьдесят… нет, семьдесят пять долларов, – поправился он в порыве благородства, – с процентами. Это будет по-честному или нет?
– Да, Герби, но… открывать отцовский сейф…
– А я оставлю в сейфе записку, понимаешь? В ней будет сказано, что деньги не украли, а только одолжили. – Герби все больше увлекался своим планом. – Если они будут знать, что я не украл, и я знаю, что я не украл, тогда кто назовет это воровством?
– Я назову.
– Почему?
– Потому что это так.
Герби очень не понравился ответ Клиффа, тем более что он почувствовал правоту брата. Однако логика, казалось ему, полностью на его, Герберта, стороне.
– Слушай, Клифф. Положим, я уведу сейчас Умного Сэма, так? Уеду на нем и обратно не приведу, а приведу вместо него великолепного скакуна и поставлю в конюшню. Это будет воровство?
– Умного Сэма ты же своруешь.
– Как бы не так! А скакун-то?
– А где ты возьмешь скакуна?
– Да какая разница? Выменяю на Умного Сэма.
– А! Значит, сначала скакуна у тебя не будет?
– Глупый, нет, конечно. Если б у меня был скакун, на кой мне сдался Умный Сэм.
– Это точно.
– Значит, порядок. Ты меня понял.
– Ага. Если б у тебя было пятьдесят долларов, тебе не пришлось бы их воровать.
Герби побагровел и закричал:
– Ладно, ладно, ладно! Пусть будет воровство! Сдохнешь, пока докажешь тебе простую вещь. Называй как хочешь, все равно я это сделаю.
– А как попадешь в Нью-Йорк?
– На попутках.
– А как выберешься из лагеря?
– Сбегу после отбоя.
– Ты хочешь смотаться в Нью-Йорк и обратно за одну ночь и вернуться до подъема?
– Ага.
– Герби, до шоссе три мили. Вечером, сам знаешь, здесь ни одной машины нет.