– Я работаю в фирме, которая предоставляет аутсорсинговые услуги в области маркетинга… Я маркетолог, занимаюсь продвижением разных товаров. Не скажу, что люблю это дело, но оно приносит неплохие деньги…
– Ты ведь не это имел ввиду, когда говорил, что «это началось в последнее время»?
– Нет.
– Продолжай, – попросила Валерия.
Сказано это было по-прежнему легко и естественно, но у всего есть предел, и Влад начал злиться на эти невинные постукивания его по голове.
– Как-то я возвращался с работы…
– И зашёл в бар?
– Очень смешно. Я услышал пение, – он подождал не будет ли ещё выпада, но его не последовало, и он продолжил – Я свернул в переулок, тут не так далеко, на Тверской. Звучало оно даже не в ушах, а как будто у меня в голове… Не знаю, как это передать. Было такое ощущение, что кто-то чешет мой мозг. Причём это было приятно, знаешь, как место, которое давно чешется, почесать. Хотелось, чтобы это продолжалось и продолжалось… Наверно, героинщики такое испытывают под кайфом.
Он замолчал.
– А что было потом?
– Потом, я свернул во двор за аркой. Там машины стоят, разметка для пожарных машин, как везде. Не помню, была открыта крышка люка или нет… Как-то неловко продолжать.
Повисло молчание.
– Ты свалился в колодец и что-то там увидел?
– Если бы, – он горько улыбнулся – Такое ощущение, что я вот-вот сниму перед тобой штаны, – теперь его улыбка выдавала смущение.
Официантка принесла на подносе разноцветное печенье, он даже не заметил, что его заказ не несли около пятнадцати минут.
– У меня в руках была шоколадка, «Сникерс» по-моему.
Девушка больше не иронизировала, она, видимо, что-то прочитала в его глазах и решила выслушать до конца.
– Оттуда что-то вырвалось. Я назвал это Крабусом, потому что оно было с щупальцами как всякие морские чудовища из фильмов. Но я не знаю что это на самом деле. Я испытал дикий ужас и неземное блаженство одновременно. То есть не каждый день из-под земли вылезают щупальца и забирают у тебя шоколадку… А, я не говорил про шоколадку… Или сказал? – его речь становилась сбивчивой. – Эта хрень вырвала её и утянула с собой. По крайней мере, когда я очнулся, её со мной не было.
– А больше оно у тебя ничего не утащило?
– Мой рассудок. После этой встречи мне стали являться кошмары. Наяву. Я стал видеть то, чего раньше не видел, и чего, по-моему, больше не видит никто.
– В этих видениях есть символы?
– Какие?
– Ну, христианские. Не знаю, перевёрнутые кресты там, козлиные головы…
– Нет. И не думаю, что зло обязательно должно принимать такие формы. Ведь вся это тема про перевёрнутые кресты, рогатых демонов и змеящиеся языки существуют исключительно в рамках христианства. Причём большинство из них в рамках западного христианства, потому что оно много взяло от античных мифов, просто превратив некоторых персонажей в демонов. Если эти кошмары не реальны, а просто мерещатся мне, то едва ли они будут принимать христианские формы, потому что я атеист.
Девушка слегка вскинула брови.
– Даже если атеист, ты всё равно вырос в обществе с сильными отпечатками христианства. Да те же фильмы, хоть и западные, закладывают все эти символы. Волей-неволей перевёрнутый крест мы принимаем за нечто ненормальное.
– Может быть, но ко мне приходили галлюцинации другого рода.
– Ты всё-таки решил, что это галлюцинации?
– Сам не знаю что страшнее: поехать крышей или столкнуться с демонами… Там как правило что-то невнятное, и такое ощущение, что оно не стремится причинить мне физического вреда. Оно как будто или пугает меня, чтобы я сошёл с ума, или подталкивает к чему-то – как бы общается таким образом.
– А что за образы, как это происходит?
– Какие-то психоделические, никак не связанные с моей жизнью картинки, отрешение и искажение окружающего пространства вместе с его обитателями…
Они немного помолчали.
– Кажется, это нечто добилось своего, – первой прервала молчание Валерия.
– Ты о чём? – вскинув брови, спросил Влад.
– Ты только что людей назвал обитателями, как будто ими как какими-то хомячками заполняют клетки.
– А, – он усмехнулся – я всегда так. Называю толпу зомбированным фаршем. И что удивительно, многие считают таковыми других, но не себя. Так вот…
– Оторванность твоих видений от реальности… – поторопила Валерия.
– Они не полностью оторваны, они как бы накладываются, – продолжил Влад. – Но я не вижу, как это связано с моим личным опытом…
– А должно быть? – спросила Лера.
– Не знаю. Я не знаю, что это и не понимаю природу происходящего.
Валерия молчала. Было похоже, что она переваривает услышанное. Влад сомневался, что она примет его рассказ всерьёз. После того как он замолчал, Влад почувствовал, лёгкое головокружение, как будто свалил с плеч ношу, пережимавшую кровоток. Но теперь он сомневался, что Лера захочет продолжить общение. Всё-таки трудно не счесть за сумасшедшего человека, который слышит пение хоров падших ангелов и у которого какая-то демоническая сущность, высунувшись из-под земли, отобрала шоколадку.