Но самое худшее — Ремизов слышал сзади собачий лай.
"Все равно догонят, — думал он, ожесточенно пробираясь сквозь густой подлесок, — а собаки не дадут затаиться. Плохо, как все плохо!"
Взобравшись на пригорок, Ремизов увидел в нескольких сотнях метрах впереди себя пляшущие огоньки фонарей.
"Вторая цепь! — понял он. — Они сойдутся, и это все!"
Оглянувшись по сторонам, Алексей бросился вниз, к протекающему по территории завода большому ручью. С незапамятных времен к нему прочно прилипло имя «Тротилка». С момента образования завода в него методично сбрасывали неочищенную техническую воду. При этом воды Тротилки приобрели желто-коричневый цвет и характерный запах тротила. Было время, когда Тротилка текла через весь город до самой Гнилушки, отравляя жизнь обывателям Кривова дурным запахом. Со временем речушку заключили в большую бетонную трубу, но по-прежнему сбрасывали туда оставшуюся после технологического цикла дурно пахнущую жижу.
У самого края ручья русло чуть прихватило ледком, но замерзнуть основательно ему не давали периодически повторяющиеся сбросы теплой воды. Алексей бежал вниз по течению ручья, не зная, куда и зачем, только бы двигаться! Получилось так, что он продвигался как бы вдоль фронта обеих цепей облавы. Хотя в свете луны его могли увидеть, но стена леса и края естественной ложбины пока защищали Алексея от взглядов преследователей. Воды в ручье было немного, чуть выше колен, но иногда попадались топкие места, и один раз он даже упал, окунувшись в воду с головой. И все-таки Ремизов успел подбежать к бетонной трубе, в которой исчезал ручей, раньше, чем показалась цепь солдат.
Увы, жерло трубы оказалось перекрыто толстой железной решеткой из сварной арматуры. Алексей даже застонал от досады, ухватившись за решетку, он изо всей силы дернул ее на себя, раз, другой, третий. И чудо произошло: боковые края решетки, приваренной еще в шестидесятые годы, лопнули и оторвались от арматуры трубы. Еще не веря своим глазам, Ремизов потянул решетку вверх и, когда образовалась достаточная щель, подлез под решетку и оказался в трубе. Несмотря на отсутствие времени, он догадался прижать решетку обратно, и когда через пять минут цепь, возглавляемая его другом Волобуевым, достигла ручья, то нанюхавшаяся тротиловых ароматов овчарка, до этого уверенно державшая след, просто отказалась работать и села на землю.
А Ремизов, убедившись, что цепь прошла мимо, долго раздумывать не стал. Он немного отдышался и, согнувшись в три погибели, побрел по узкой трубе. Временами вода поднималась до самого подбородка, и Алексею приходилось поднимать лицо, чтобы не хлебнуть этой, отнюдь не полезной для организма жидкости. Частенько под ногами попадались наносы песка, временами что-то противно хрустело, и Ремизову казалось, что это черепа собратьев той толстой крысы из столовой. Но самое главное: трудно было дышать запахом тротила и застоявшейся воды. Алексей попробовал обмотать лицо шарфом, но это помогало мало. Зловоние становилось все нестерпимей, и он сорвал шарф, жадно глотая воздух онемевшим ртом. Глаза его щипал пот, обильно лившийся со лба, казалось, что он бредет по этой трубе целую вечность, и становилось страшно оттого, что она никогда не кончится. Жутко затекли согнутые спина и шея, на тело наваливалась усталость, от недостатка кислорода начал мутиться рассудок, Ремизов явственно слышал голоса и что-то вроде пения большого хора. Два раза он упал, и во второй раз еле поднялся. Когда потянуло свежим воздухом, Алексей из последних сил рванулся вперед и, вылетев из трубы, со всего маху плюхнулся в воды Гнилого озера. Труба висела над поверхностью более чем на метр, но до дна было недалеко, и Ремизов тут же вынырнул, с наслаждением и криком вдыхая долгожданный кислород всей грудью.
Отдышавшись, Алексей полез на берег, продираясь сквозь плотный камыш и настороженно вслушиваясь в ночную тишину.
Но его побег видел лишь один человек — цыган Гриша Граф, да и тот приняв его за водяного, долго крестился и шептал молитвы, присев в камышах метрах в двадцати от места «приводнения» Ремизова, а затем выбрался на дорогу и изо всех сил задал стрекача.
ГЛАВА 47
Ремизов, вдоволь накупавшись в водах тухлого озера, прямиком направился по одному знакомому адресу. Этот адрес он не раз твердил в уме по ночам в бараке, всё боялся забыть, так хотелось ему встретиться с этим человеком. Найдя дом на улице Пушкина, он поднялся на пятый этаж и подошел к двери квартиры номер двадцать. Порвав руками тянущийся к двери телефонный провод и вывернув из патрона лампочку, Алексей смело нажал на кнопку звонка. Звонил он долго и уверенно.
— Кто там? — спросил за дверью сердитый голос.
— Товарищ следователь, вас срочно вызывают в прокуратуру, а телефон ваш не отвечает, — ответил Ремизов, стараясь говорить тоном человека "при исполнении". Конечно, Алексей очень рисковал, мало ли что могло случиться. За полтора года Годованюк мог переехать, жениться, но уж очень хотелось Ремизову встретиться с этим человеком, поговорить "по душам".
Судя по звукам, доносящимся из-за двери, Годованюк проверил телефон, убедился, что он молчит, выругался и попробовал заглянуть в дверной глазок.
— А почему свет на площадке не горит? — все тем же недовольным голосом спросил капитан.
— Он по всему подъезду не горит, тут у вас ни одной лампочки нет.
— Наркоманы хреновы, опять всё вывернули, — проворчал Годованюк и снова спросил: — Что случилось-то?
Ремизов не ожидал такого вопроса и ляпнул первое, что пришло на ум.
— Какого-то Нечаева убили.
— Ну, туда ему и дорога, давно пора, — отозвался хозяин квартиры и сказал то, чего так ждал Ремизов. — Хорошо, ждите меня в машине, сейчас спущусь.
— Есть! — бодро ответил Алексей и, шумно топая, сбежал на один лестничный пролет вниз, а затем на цыпочках вернулся обратно. Он притаился в самом углу лестничной площадки и думал только об одном: нет ли кого лишнего в квартире? То, что с женой следователь развелся, Алексей слышал ещё в следственном изоляторе, знал и про несносный характер Годованюка, но чем черт не шутит, пока Бог спит? Вдруг он нашел себе какую-нибудь уж совсем обездоленную господом Богом женщину, и сейчас она мирно спит в своей кровати, что ему совсем было не нужно.
Минут через десять зазвенела цепочка, загремели замки, напоследок щелкнул выключатель, и на площадке показалась тёмная фигура Годованюка. Ремизов, не давая следователю ни секунды лишнего времени, обрушил на его голову тяжелый удар кулака. В нём было столько ярости, что мощное тело Годованюка полетело вперед, он ударился головой об угол перил и мешком завалился на пол. При этом его дипломат с грохотом упал на пол, и Ремизов первым делом подхватил почему-то его. Ему казалось, что сейчас на этот грохот со всех дверей начнут появляться соседи следователя, но дом ни звуком не отозвался на странный шум на лестничной клетке. Сердце лейтенанта бешено колотилось. Склонившись, Алексей нащупал воротник куртки и с трудом поволок тушу капитана обратно в квартиру. Справившись с этой нелегкой задачей, он оставил тело следователя в прихожей, а сам вернулся на площадку и подобрал шапку Годованюка. Прикрыв дверь, Алексей чуть перевел дух, затем нашарил выключатель и зажег свет. Первым делом он осмотрел хозяина квартиры. Похоже, что тому крепко досталось. Лицо Годованюка медленно наливалось багровым цветом, глаза закатились, дышал он тяжело, с хрипом.