Разговор этот надолго запомнился Татьяне. Во всяком случае, когда какой-нибудь директор особенно нажимал на нее, она вспоминала про регулировщика и твердо парировала его просьбы: «Постараюсь сделать все, что можно, но ничего не гарантирую».
Сейчас, вспоминая первый свой месяц в Госснабе, Таня немного отошла, расслабилась, что ли. И здесь-то Наташка и спросила о нем. «Ну, а как твой?..» Спросила после долгой паузы, и пауза эта была неслучайной. Несколько месяцев они предпочитали вообще не говорить о Славе. И виновата была та вечеринка — Женя ездил в командировку, на Дальний Восток, и к Наташе закатились Таня со своим Славиком и приятель Славика, Миша. Ну, посидели, покрутили магнитофон, Миша потерся возле нее, но так, в меру, ничего она ему не позволила. И только утром, на другой день Наташа обнаружила, что Слава забыл у нее свой портфель, забыл или оставил специально, кто знает. Наташа сразу позвонила Татьяне: «Как быть, не захватить ли мне на работу, встретимся, я передам тебе». Татьяна разохалась: вечер был у нее занят, не могла она почему-то подъехать и к метро, где они обычно встречались, поэтому, предложила она, пусть вечером Слава сам и заедет за портфелем. В конце концов, он забыл, пусть он и беспокоится, в следующий раз не будет тетерей.
Но Наташе идея эта совершенно не понравилась. Нет, ничего особенного она не предчувствовала, но вот не понравился ей такой вариант — и все. И она долго еще созванивалась с Таней, предлагала, чтобы Слава не заезжал к ней домой, а подъехал бы куда-нибудь к центру. Но Татьяна подняла ее на смех: да не съест он тебя, парень он тихий!
Он и вправду оказался тихим. Поначалу. Взял портфель, извинился и — к двери. А здесь ее, дуру, что-то за язык потянуло: выпейте хотя бы чаю. Х о т я б ы! Какое на нее нашло затмение? Показалось вроде бы неудобным выталкивать человека за дверь, словно почтальона, который принес заказное письмо, она расписалась в получении — и до свиданья. Все-таки Славку знала она давно… ну, а если быть откровенной до конца — ей хотелось острых ощущений, хотелось побалансировать на проволоке, посмотреть, как он поведет себя в этой ситуации. А на всякий случай она предохранительную сетку все-таки натянула и, если что, приготовилась немедленно давать отбой. Это потом она все отрицала, клялась и божилась Татьяне, что ни на секунду не задерживала Славку, чуть ли не на лестничной площадке вручила ему портфель; а тогда все было немного по-другому. Он взялся помочь ей с чаем — сначала заварить, потом — расставить на столе чашки. Вечера тогда стояли жаркие, душные, на ней была блузка без рукавов, и как-то получилось, что Слава не мог шагу ступить, не прикоснувшись рукой к ее плечу… кухонька у нее маленькая, но не настолько, чтобы нельзя было разминуться… И был момент, когда почувствовала она: пора остановиться, иначе игра может зайти слишком далеко; но какой-то бесенок растравлял ее, провоцировал сделать еще один шажок по проволоке — все равно внизу сетка, на которую можно в любую минуту спрыгнуть. А оказалось, что нет, не в любую. Когда Слава принялся ее обнимать, она, возмущенная, отстранилась: «Вы с ума сошли!» Но он даже внимания не обратил на этот протест, счел его обычным женским притворством или кокетством, в мыслях он позволил себе много больше и решил не терять понапрасну времени. Вот тогда-то она и перепугалась не на шутку. Вырваться из его крепких рук было не просто, она сопротивлялась, но это еще больше разжигало его, и отступил он только тогда, когда она укусила его ладонь, закричала: «Убирайся, я ненавижу тебя!»