Глава двадцатая
Прошло два месяца с тех пор, как все во дворце заболели. И выздоравливать никто не торопится. Жизнь в прямом смысле остановилась. Никто к нам не приезжает, и от нас никто никуда не ездит. В комнатах грязь, никто не убирает, слуги все больны. В кухне шаром покати. Все в кроватях лежат, лишь один я по дворцу привидением хожу. Скука жуткая. Давно бы в город ушел, да король запретил. Беспокоится, чтобы никто больше не заразился. А как я могу кого-то заразить, если здоров?
Прошла еще неделя. Не выдержал я и в лес пошел прогуляться. Ну, сколько можно по пустому дворцу ходить? Иду, птичек слушаю, по сторонам смотрю. Следом два стражника плетутся. Наказ короля выполняют. Сами в железных доспехах и шлемах, забрала опущены. Мазохисты. Что еще сказать? По жаре в таких костюмах ходить! Погулял я несколько часов и решил отдохнуть. Сел на пенек. Рядом, возле соседнего дерева стражники пристроились. Хрипят, чихают, всю живность вокруг распугали. Вдруг слышу голос:
— Здравствуй, добрый человек!
Оборачиваюсь, стоит седой старик и внимательно на меня смотрит. Я тоже поздоровался, встал и на пенек, на котором сидел, указал:
— В ногах правды нет. Прошу, присаживайтесь.
Сел старичок и говорит:
— Я много дней по лесам иду, притомился, изголодался. Нет ли у тебя чего с собой? Есть очень хочется.
Я по карманам похлопал. Пусто. Лишь в одном что-то лежит. Вытащил, а там сухарик. Стыдно старику сухарик предлагать, но ничего другого у меня нет. Я глаза опустил, чтобы он не заметил, как мне стыдно. И почему я ничего с собой не взял? Впрочем, я ведь не собирался далеко уходить.
— Вот возьмите. У меня больше ничего нет.
Старик сухарик взял и вдруг мне мысль в голову пришла:
— А может, вы со мной пойдете? Тут недалеко. Только у нас болеют все. Но вы во дворец можете не заходить. Я сам сбегаю на кухню и еду вам принесу.
Засмеялся старичок и говорит:
— Оттого, что сердце у тебя доброе, и ты последним со мной охотно поделился, я тебя награжу. Сруби вон то дерево. Между корнями для тебя кое-что найдется.
Сказал, попрощался и ушел.
Я подошел к дереву. Высокое какое! И чем мне его рубить? Может у стражника алебарду взять? Нет, не выйдет. А может, попробовать? Подошел я к двум простуженным мученикам, вытащил у одного алебарду из рук и к дереву вернулся. Ударил по стволу что было сил, дерево и рухнуло. Честно говоря, не ожидал. Хорошо хоть отскочить в сторону успел. Подхожу, вижу, между корней что-то блестит. Наклонился, а это золотой гусь. Взял я его в руки, а в голове мысль: «Неравнозначная замена сухарику получилась» Вслух, правда, ничего не сказал. Махнул стражникам рукой и домой пошел. Иду, не оборачиваюсь. А зачем? Сзади сопение, чихи и хрипы раздаются. Значит, защитники мои следом идут.
Видать, я немного заблудился, потому что вышел не у дворца, а немного в другой стороне, у небольшой деревни. Полдень, жарко. Я решил зайти в харчевню, попить, ну и поесть заодно.
Пришел, гуся на стол посадил, а сам жду, когда ко мне подойдут, чтобы заказ сделать. Хозяина не видно. Только три девчонки туда-сюда по харчевне бегают. Тут мои стражники, наконец, догромыхали. Ввалились внутрь, у двери встали, пытаются дух перевести. Может, попробовать их из доспехов вытряхнуть? Задохнутся ведь. Наконец, появился хозяин. Я заказ сделал и стражников рукой поманил. Они ведь наверняка пить и есть хотят. Те как стояли в дверях, так и стоят. Может, это тест какой-то на выносливость?
Видимо, одна из девчонок ждала, когда я отвлекусь. Подбежала и схватила золотого гуся за крыло. Гусь гогочет, крыльями хлопает. Точнее, одним хлопает, потому что ко второму пальцы девчонки прилипли. Тут вторая подбегает и за первую хватается. Только прикоснулась и сразу же прилипла. Тут третья подходит. Те две, что прилипли, кричат: