Чертыхнувшись, я залезла в машину и повернула ключ в зажигании, держа машину на холостом ходу. Я сомневалась, что Мансон вообще покажется. Дам ему пять минут. А что потом? Штурмовать дом? Ломать дверь и врываться, потрясая пистолетом? Я заглянула в сумку. Пистолета нет. Я забыла взять с собой пистолет. Наверное, мне лучше податься домой и заехать за Мансоном когда-нибудь в другой день.
Я смотрела прямо вперед и заметила заворачивающую за угол машину. В ней сидел Мансон. «Какой приятный сюрприз, – подумала я. – Видишь, Стефани, не надо торопиться судить людей. Иногда они оказываются лучше, чем ты думаешь». Я включила передачу и наблюдала, как он приближается ко мне. Мама родная, да он увеличивает скорость, а не снижает ее! Я могла разглядеть его сосредоточенное лицо. Этот маньяк собирается меня протаранить! Я быстро включила заднюю скорость и нажала на педаль газа. «Роллс» прыгнул назад. Но недостаточно резво, чтобы избежать столкновения, хотя вполне проворно для того, чтобы не быть смятым в лепешку. От удара моя голова едва не слетела с плеч. Ничего особенного для женщины, родившейся и выросшей в Бурге. Мы часто развлекались, разъезжая по пляжу и сталкиваясь бамперами. Так что я умела держать удар.
Беда была в том, что Мансон сидел за рулем тачки, напоминавшей полицейскую машину в отставке, «Краун Виктория». Она была куда больше, чем мой «Роллсваген». Он снова нацелился на меня, отбросив мою машину назад футов на пятнадцать, после чего она заглохла. Он выбрался из своей тачки, пока я пыталась снова завести двигатель, и ринулся ко мне, размахивая монтировкой.
– Хочешь посмотреть, как я буду прыгать? – орал он. – Я тебе покажу, как прыгать!
Картина прояснялась. Сбей кого-нибудь машиной, отходи монтировкой. О дальнейшем мне и думать не хотелось. Мотор завелся, «Роллс» скакнул вперед, едва не сбив Мансона.
Мансон размахнулся и попал по заднему бамперу.
– Ненавижу, – орал он. – Все вы, бабы, одинаковые!
Я набрала скорость от нуля до пятидесяти миль в час в пределах одного квартала, но обнаружила, что за мной никто не гонится. Я заставила себя слегка отпустить педаль газа и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Сердце готово было вырваться из груди, а руки сжимали руль мертвой хваткой. Так, что костяшки пальцев побелели. Впереди показался «Макдоналдс», и машина затормозила. Я подъехала к стеклянному павильончику, заказала ванильный коктейль и спросила у паренька в окошке, не нанимают ли они людей на работу.
– Конечно, – сказал он, – мы постоянно нанимаем. Дать бланк заявления?
– На вас тут часто нападают?
– Ну, не слишком часто, – сказал он, протягивая мне коктейль и бланк. – Попадаются психи, но от них всегда можно откупиться лишней порцией.
Я припарковалась в дальнем углу площадки, выпила мой коктейль и прочитала форму заявления. Не так уж плохо, подумала я. Даже жареную картошку можно бесплатно получить.
Я вылезла и осмотрела машину. Передняя решетка смята, на заднем левом крыле вмятина, задняя фара разбита.
На парковку въехал черный «Линкольн» и остановился рядом. Окно опустилось, и Митчелл с улыбкой оглядел «Роллсваген».
– Что это такое, черт побери?
Я вызывающе посмотрела на него.
– Тебе нужна машина? Мы можем достать тебе машину. Любую, – сказал Митчелл. – Тебе нет нужды ездить на этом... недоразумении.
– Я не ищу Рейнджера.
– Ну конечно, – заметил Митчелл, – но, может, он тебя ищет. Кто знает, может, ему масло надо поменять, а ты, как он считает, можешь помочь ему это сделать. Такое случается, знаешь ли. У мужика возникают такие потребности.
– Разве вы в этой стране не менять масло в гараже? – изумился Хабиб.
– Господи, – вздохнул Митчелл. – Не о том масле речь. Я говорю о припрятанной салями.
– Не понимать, что такое припрятанная салями, – сказал Хабиб. – Что такое салями?
– Этот гребаный вегетарианец ничего не знает, – вздохнул Митчелл. Он опустил руку между ног. – Вот это салями.
– А, – протянул Хабиб. – Понимаю. Этот человек Рейнджер прячет свою салями глубоко в этой дочерь свиньи.
– Дочери свиньи? Простите? – возмутилась я.
– Именно так, – подтвердил Хабиб. – Грязная потаскушка.
Все-таки придется мне носить с собой оружие. Сейчас мне до смерти хотелось пристрелить этих козлов. Нет-нет, ничего серьезного, разве что глаз выбить.
– Мне пора, – заявила я, – у меня дел невпроворот.
– Ладно, – сказал Митчелл, – но не забывай про нас. И подумай о машине.
– Эй, – крикнула я, – а как вы меня нашли?
Но они уже уехали.
Я немного поездила кругами, чтобы убедиться, что никто за мной не увязался, затем направилась к дому Рамоса. Он жил в богатом районе. Большие деревья, ухоженные лужайки. В стороне от Фенвуд-стрит стояло несколько домов из красного кирпича с гаражами на две машины и двориками, обнесенными кирпичной стеной. Перед домами – зеленые лужайки, клумбы, дорожки. Как раз подходящее место для международного торговца оружием.
Машина-ветер несколько осложняла наблюдение в этом районе. По правде говоря, здесь любое наблюдение вызвало бы осложнения. Чужую машину, стоящую на одном месте слишком долго, наверняка заметят. Равно как и постороннюю женщину, шатающуюся вдоль домов.
В доме Рамоса все окна были задернуты шторами, так что невозможно было сказать, есть кто дома или нет. Его дом оказался вторым в ряду пяти одинаковых домов, из-за которых выглядывали деревья. Строители оставили здесь зеленый пояс.
Я медленно объехала район, потом еще раз проехала мимо дома Рамоса. Никаких перемен. Я набрала номер пейджера Рейнджера, и через пять минут получила звонок.
– Что конкретно ты хочешь, чтобы я делала? – спросила я. – Я перед его домом, но отсюда ничего не видно, да и болтаться мне здесь дольше не следует. Спрятаться негде.
– Приезжай еще раз, только позже, когда стемнеет. Посмотри, не наведается ли кто к нему.
– А чем он весь день занимается?
– Разными делами, – сказал Рейнджер. – У семьи есть участок в Диле. Когда старший Рамос живет здесь, все дела обделываются на побережье. До пожара Ганнибал чаще обретался в том доме в центре города. У него там был офис на четвертом этаже.
– На какой машине он ездит?
– Темно-зеленом «Ягуаре».
– Он женат?
– Когда живет в Санта-Барбаре.
– Что-нибудь еще?
– Да, – сказал Рейнджер. – Будь осторожна.
Рейнджер отключился, но телефон тут же снова зазвонил.
– Бабушка с тобой? – спросила мать.
– Нет, я работаю.
– Тогда где же она? Я звонила тебе на квартиру, там никто не отвечает.
– У бабушки с утра урок вождения.
– Пресвятая богородица!
– А потом она собиралась встретиться с Мелвиной.
– Ты должна за ней присматривать. О чем ты только думаешь? Эта женщина не умеет водить машину! Она поубивает невинных людей.
– Не волнуйся. Там же инструктор рядом.
– «Инструктор!» Какой инструктор сможет справиться с нашей бабушкой? И как насчет ее пистолета? Я везде смотрела, но не нашла.
У бабули был длинноствольный пистолет 45-го калибра, который она прятала от матери. Она получила его от Элси, а та в свою очередь купила его на распродаже. Весьма вероятно, что пушка у бабули в сумке. Она утверждала, что пистолет придает сумке вес – вдруг ей придется отбиваться от грабителя. Возможно, в этом есть доля правды, но лично мне всегда казалось, что бабке просто нравится воображать себя Клинтом Иствудом.
– Не хватало только, чтобы она ездила по городу с пистолетом! – взволновалась моя матушка.
– Ладно, – сказала я. – Я с ней поговорю. Но ты сама знаешь, как она относится к пистолету.
– За что мне все это? – возопила мама. – За что?
Ответа на этот вопрос я не знала, поэтому отключилась. Я припарковала машину, добрела до последнего дома и свернула на асфальтовую велосипедную дорожку. Она проходила как раз через зеленую полосу позади дома Ганнибала, и мне хорошо были видны окна второго этажа. К сожалению, смотреть было не на что из-за опущенных жалюзи. Забор закрывал от меня окна первого этажа. А я готова была поспорить на что угодно, что окна первого этажа не зашторены. Там нет смысла задергивать шторы. Никто не может в них заглянуть. Разве что кто-нибудь заберется на кирпичную стену и усядется там, как Шалтай-Болтай, в ожидании неприятностей.