— Я его друг.
— Ну-ну, — хмыкает гот. — Друг. Знаем мы этих друзей.
— Это правда.
Он пожимает плечами.
— Да мне-то пофигу. Уехал Ромка. Не знаю, куда.
— Всё равно покажи мне его дом. Я к его матери тоже дело имею.
— Ладно, двигаем дальше.
Какое-то время мы идём молча. Брат Ромы идёт, ссутулившись, заложив руки в карманы куцого тёмно-коричневого пальто.
— Он избил меня, — вдруг говорит Демон.
— Что?
— Что слышал. Рома меня избил.
— За что?
Ведьмак, конечно, необузданный, но мне сложно поверить, что он может бить детей.
— За это, — парень проводит ладонью вокруг лица. — Грит, ты чо — пидор крашенный? Я, грит, из тебя эту херь выбью, пока ты маленький. Схватил за волосы, отволок в душ, смыл нахрен всё, а потом побил. Контуженный совсем. С тех пор я с ним не разговариваю. Даже не попрощались.
Тут он снова меня оглядывает, откровенно так, даже не ожидал такого взгляда от ребёнка. Криво ухмыляется чёрными губами. Сейчас он действительно смахивает на какого-то демона. На демонёнка.
— А сам-то…
Меня внезапно прошибает холодный пот.
— Что сам?
— Только не втирай, Принц, что вы сказки друг другу на ночь читаете.
— Эээ… — только и могу я ему ответить.
— У тебя на фэйсе всё написано. Друг, бля. Детства.
Демон жизнерадостно хохочет, и я замечаю, что глаза у него такие же серые, как у Ромы, только потемнее. И развязные интонации в разговоре похожи, но у Демона пока нарочито получается.
— А ты наблюдательный, — смеюсь вместе с ним.
— Ладно, мне похрену ваши тёрки, — Демон останавливается напротив панельной шестиэтажки. — Вот здесь. — Он называет номер квартиры. — Спросишь тётю Олю, то есть, Ольгу Владимировну, она его мать.
— Спасибо тебе, Демон.
Он небрежно отмахивается и делает несколько шагов. Потом притормаживает.
— Слышь, Принц…
— Да?
Он стоит ко мне спиной, опустив голову, и говорит:
— Если ты его найдёшь, скажи, что Демон… то есть, Димон… на него больше не обижается. Типа я его простил и всё такое.
— Обещаю, Демон. Слово Принца Тьмы.
Я вижу, как расслабляются его узкие плечи. Брат Ромы кивает и удаляется размашистым шагом.
— Друг Ромы? Сослуживец?
Его мать смотрит на меня с подозрением. Они совсем не похожи. Совсем-совсем. У этой женщины глаза зелёные, почти как у меня, только с примесью некой ядовитой желтизны. Глаза старой уставшей кошки, доживающей девятую жизнь. Она невысокого роста и смотрит на меня снизу вверх, задрав голову.
— Нет, мы на курсах вместе занимались.
— Понятно. — Тонкие губы плотно сжаты. Ольга Владимировна даже не пытается казаться любезной. — Рома уехал жить во Францию. В Марсель.
Так. Марсель. Первая зацепка есть.
— Я знаю. Но он кое-что забыл здесь и попросил меня отправить ему это.
— Вы знаете его адрес?
Её взгляд вдруг смягчается, уходит жёсткость, заменяется тоской. Такой привычной, обыденной тоской по тому, что невозможно вернуть, не успеть запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Остановка конечная.
— Я знаю его адрес в Интернете.
На самом деле уже нет. Наверняка Рома больше не воспользуется старой аськой, стирая следы прошлой жизни. Следы бессмысленной войны и неправильной любви.
Ольга Владимировна задумчиво кивает.
— А чем могу я помочь?
— Просто разрешите мне воспользоваться его компьютером… если он его не отдал кому-нибудь.
Господи, сделай так, чтоб не отдал! В такие минуты вдруг становишься истово верующим. И только потом думаешь — что это на тебя нашло вдруг…
«С каких пор ты стал почитать святое, грязный педик?».
— Не отдал… — она медлит, сомневается, можно ли пускать неизвестно кого в квартиру, тем более в личное пространство её блудного сына.
И я иду ва-банк. Когда ходишь по канату над пропастью, каждый шаг — ва-банк. А другого выбора нет.
— Мне, правда, надо там кое-что найти. Ведьмак очень просил.
Мать Ромы вскидывает голову, рыжеватые крашенные волосы разметались по плечам.
— Ведьмак? Откуда вы знаете?
— Ну… Мы просто очень хорошие друзья.
И она сдаётся. Проводит в комнату Ромы.
Ничего другого там, кроме спартанской обстановки, я и не ожидал увидеть. Узкая, будто каменная, кровать, застеленная синим пледом в клетку — без единой складочки. Шкаф. Три полки с книгами. Табуретка. Письменный стол. На столе системный блок, монитор и клавиатура. Ни следа пыли — наверное, Ольга Владимировна здесь убирается каждый день.
— Он любит чистоту, — говорит она, словно читая мои мысли. — Если он вернётся, то его комната должна быть в идеальном состоянии.