— Говори, Анатолий, не смущайся.
— Да, в сущности, ничего. Все как .обычно. Возникли разные мелкие проблемы, но они решаемы. Ничего страшного.
— Тогда чего ж ты беспокоишься? — спросил Евгений Павлович, допивая кофе.
— Меня немного смущает сегодняшнее... э-э-э... мероприятие.
— А что с ним? — с притворным удивлением спросил хозяин.
— Мне кажется, вам не стоило соглашаться. Вы можете оказаться втянутым в неприятнейшую историю. Если ваше участие в этом деле всплывет, неприятностей не миновать. В самом худшем варианте можно откупиться, но зачем вам лишняя морока?
— Мне? — Евгений Павлович засмеялся. — А при чем здесь я? Лично я к этому, как ты выразился, мероприятию не имею ни малейшего отношения.
Анатолий Анатольевич задумался на секунду, затем спросил:
— А если за этим человеком, за Воробьевым, следили? Видели, как он приходил к вам?
— Не надо никаких «если», — ответил Евгений Павлович. — Что бы ни случилось, я этого капитана первый раз в жизни вижу. А что приходил он сюда, так мало ли кто в мою дверь стучит. Это еще не значит, что я со всеми веду дела.
Евгений Павлович засмеялся. Впрочем, смех быстро сошел на нет. Стоило хозяину вспомнить глаза гостя. Странные, отрешенные какие-то, пустые. Не было в них главного — огня жизни. Зато в избытке присутствовали холод и вселенская пустота. За такими глазами прячут выжженную до пепла пустыню души. Он, Евгений Павлович, и согласился-то поучаствовать в авантюре только после того, как заглянул капитану в глаза. Были бы они у Воробьева другие, живые, нормальные, уходить бы ему от Евгения Павловича несолоно хлебавши. Атак... поверил Евгений Павлович, поверил, что этот человек действительно сделает то, о чем говорит. Добьется капитан своего, чего бы это ни стоило. А значит, и он, Евгений Павлович, получит свое. Десять миллионов долларов. И потом, у него все козыри на руках, чем бы дело ни кончилось, он-то все равно останется в выигрыше.
Оружие? Так пушки сейчас не проблема. И стоят дешевле апельсинов.
Грузовик? Такую рухлядь можно по остаточной стоимости на любой автобазе приобрести. Было бы желание.
Четверо придурков из «бойцов»? В любой подворотне сотню за рупь навербовать можно. Бери, капитан Воробьев, пользуйся, не стесняйся.
Тем более ему, Евгению Павловичу, и платить-то ни за что не пришлось. Все достали другие. Достали и принесли, можно сказать, на дом. И никакого тебе риска.
Евгений Павлович откинулся в кресле, сложил руки на животе и благодушно взглянул на советника.
— Знаешь, Анатолий, какого человека с полным основанием можно назвать убогим, а?
— Дурака, — ответил тот.
— Нет, Анатолий. Не дурака. Дурак — счастливчик. А убогий человек — это человек неосведомленный. Вот так-то, Анатолий. Люди проинструктированы?
Советник взглянул на босса внимательнее. К чему была сказана фраза о неосведомленности? Но тот, как всегда, смотрел куда-то в пространство.
— Конечно, — наконец ответил советник.
— Молодец, Анатолий. Хорошо. Только Полынь замени. Он еще понадобится.
— Но... — растерялся Анатолий Анатольевич. — Капитан уже беседовал с ним вчера, определил задачу...
— Меня это не волнует. Я сказал: Полынь заменить. Вместо Полыни, знаешь, кого пошли? Геру вон пошли вместо Полыни. Ненадежный он, «отмороженный». Все одно долго не протянет. Завалят. Не чужие завалят, так свои. К тому же на игле сидит. Возьмут — за дозу всех сдаст.
— У меня нет подобной информации, — слегка потерялся советник.
— Зато у меня есть, — отрубил Семеруков. — Пусть Полынь объяснит ему, что нужно сделать, и закончим с этим.
— Конечно, Евгений Павлович, — Анатолий Анатольевич записал в блокнот.
— Значит, это дело решенное. Теперь дальше...
10:11. Грунтовая дорога. 7 километров от поселка Алферово
Со стороны Васильевского к Алферову полз грузовик. Длинный, как кишка, рефрижератор «МАЗ». Тяжелый «холодильник» время от времени увязал в грязи «плывущей» дороги. Мощный мотор взревывал надсадно, вытягивая неповоротливое автомобильное тело из жидкого глинистого месива. Перед Алферовом грузовик свернул на уходящую в сосново-березовый лес плотно утрамбованную дорогу, засыпанную гравием. Теперь дело пошло на лад. Машину потряхивало и чуть «водило», но это было куда лучше, чем купание в жирных лужах. Километра через три путь преграждал полосатый красно-белый шлагбаум со скучающим часовым, сидящим в крохотной будочке. Дальше шла закрытая зона, подведомственная Министерству обороны. Проезд гражданских машин на территорию объекта был строжайше запрещен. Часовой стоял на тот случай, если какой-нибудь гражданский «чайник» сдуру решит свернуть на эту, к слову сказать, не отмеченную ни на одной карте дорогу.