Но не только формой увлек ее Николай… А потом все прошло. Может, с того самого вечера, когда утром, в воскресенье, в дверь их квартиры постучались. Робко постучались. Открыла.
— Здесь живет Николай Гришин? — смущенно спросила курносая девушка с обильными веснушками.
— Здесь…
— Позовите его, пожалуйста!
Николай сначала застыл посреди комнаты, а затем бросился к двери.
— Зачем ты, дура, сюда прикатила? — услышала Ирина шепот мужа. — У меня жена, дочь!
— Но ты же обещал, клялся! У меня ребенок будет, как же так, Коля! Я тебе поверила…
— Какой ребенок, едрена корень! Ну, побаловались… Так ты не только со мной в своей кладовой…
Дальше Ирина ничего не слышала. Но хотела слушать. Какой ужас!.. А когда муж вернулся, ее дома уже не было. Собрала кое-какие вещи и вместе с соседским мальчиком отнесла к Полине.
А спустя месяц он все-таки уговорил ее вернуться домой. Нет, не простила, в душе такого не прощают. Просто хотелось сохранить семью. Она ведь три года его ждала. Сколько к ней женихались… Но она ждала своего Николая. "Во время войны женщины четыре года ждали, — рассуждала она. — А мне три года…" И ждала. А он, условно освободившись, завел девушку. Где-то ребенок без отца растет.
Под ногами скрипит снег, а думы одна другую нагоняют. А может, она сама виновата, что ее Николай к рюмке прикладывается? Пошел даже на преступление. Вместе с дружками два автомобильных моста вывез из завода и продал.
"А все-таки я напрасно ему простила. Да все родители: "Дочке нужен отец!"
Хотела как-то дальше отодвинуть мысли о Григории Петровиче. Но они сами приходили, и отбросить их было невозможно. Ну, а дальше? Как она завтра встретит начальника цеха? Как посмотрит ему в глаза? Ведь все это не случайное, вдруг набежавшее, а может, выстраданное не одним днем. Он себе цену знает. Вон Юля ему симпатизирует, даже Светлана, а он их и не замечает. А красивые! Лица словно с картины списаны. Что же ей делать? Наверное, надо увольняться. Долго это в тайне не продержится. Пойдут слухи. Да и Вербину не поздоровится, еще чего доброго в партком вызовут. Нет, надо увольняться или проситься в другой цех. Иного выхода она не видела. А любит ли она Григория Петровича? Этих вопросов она пока не задавала. Ей сразу трудно разобраться в своих чувствах.
Алексей встретил Татьяну в цеху.
Сухо поздоровались, словно незнакомые.
— Как вы смотрите на приспособление токаря Олейника?
Она метнула косой взгляд на Алексея:
— А никак! Предложение его неудачное.
— Я хотел бы познакомиться с чертежами.
Татьяна нахмурилась.
— Он их оставил у меня. Кажется, находятся в моем столе.
— Я хотел бы сейчас посмотреть.
— Тогда пойдемте…
Долго шли молча. Алексей спросил:
— Давно он подал предложение?
— Месяца полтора назад, — ответила она, даже не повернув головы.
Дальше снова шли молча.
"Значит, неправду говорил Тарас, — вспомнил Алексей, шагая рядом с Татьяной, — что, мол, мастер его чертежи в печку бросила".
Татьяна извлекла из стола помятый лист ватмана.
— А почему…
— Мятый?. Его скомкал Олейник и бросил в корзину. Хорошо, что не порвал. Впрочем, дело автора распоряжаться своим изобретением.
Он посмотрел на нее. В лучах заходящего солнца ее волосы золотились.
— Я возьму чертежи с собой, — сказал Алексей и ушел к себе в кабинет.
Через час он пригласил Татьяну.
— Вы не думали, Татьяна Ивановна, о том, что надо было внимательнее разобраться в этом? — Он показал на чертежи. — Тут есть интересные предложения.
— Вы так считаете? — зарделась Татьяна и посмотрела на Алексея.
— Уверен! Идея остроумная, но ее решение не совсем удачное. Вот посмотрите… — И он начал объяснять…
Глава пятая
Жанна подошла, к Алексею. Руки не подала, уставилась на него своими глазами-маслинами.
— Читали? — спросила она. — Статья Ручинского в областной газете.
— Читал.
— Правда, здорово, Алексей Иванович?! "Из записной книжки токаря".
— У кого что наболело, тот о том и пишет.
— Там он и о резце с механическим креплением вспоминает. Неужели один резец может обточить сто осей?
— Ручинский — серьезный человек.
— Вы о статье Ручинского говорите? — рядом оказалась Ирина. — Все об этом говорят. — Взглянула на часики. — Через семь минут расширенное бюро. Вы, Алексей Иванович, тоже к нам придете?
"Тоже придете", — как-то неприятно стало Алексею от этого, будто он посторонний, а не заместитель начальника цеха.