— А новые резцы, что привезла-технолог Найденова, кому дали? Ручинскому?
— О новых понятия не имею.
— А говорят, вы дали такое распоряжение.
— Найденова уже привезла резцы?! — радостно воскликнул Алексей. — Обещаю, их получите и вы.
— Ну, спасибо и за это.
Алексей направился к станку Ручинского. Но на пути встретил Найденову. Она вопросительно посмотрела на Алексея. Он в свою очередь протянул ей руку и на этот раз крепко пожал ее холодные пальчики.
— Привезли резцы? — спросил Алексей.
— Привезла.
Где же они?
— Отдала Ручинскому.
— Хоть бы показали. И вообще, положено докладывать о выполнении задания в командировке. Тому докладывать, кто посылал.
Жанна слегка смутилась.
— Я не успела доложить, Алексей Иванович! Вас не было в цехе.
Жанна покраснела. Ему даже показалось, что она сейчас убежит и расплачется.
Алексей схватил ее за руки и снова крепко пожал.
— Спасибо, Жанна Васильевна! Большое спасибо! Много достали?
— Привезла немного. А багажом отгрузила ящик.
— Спасибо!..
— А мне показалось, вы мною недовольны, — сказала Жанна. — Я пойду. "А он меня все-таки не любит, — мелькнула мысль. — А как я старалась выполнить его задание! Встреча вроде и радостная, а от нее холодком веет. Ну что ж, насильно мил не будешь".
И она удалилась.
"Жанна права, — сам с собой соглашался Алексей. — Коль скоро за резец воевал Ручинский, то кому же отдавать, как не ему".
Ручинский на всех собраниях и совещаниях только и говорил об этом резце. Ругал инструментальщиков, снабженцев. Одни верили, другие подсмеивались над его словами. И вот, наконец, такой резец на его станке.
"Неужели на самом деле один резец отточит сто двадцать осей?"
У станка Ручинского стояли Татьяна и еще несколько рабочих из числа подсобников. Ручинский отключил станок, достал из комбинезона платок, вытер пот с лица.
— Ну, как? — спросил Алексей.
— Пока тридцать осей. До обеда. — И снова включил станок.
— Татьяна Ивановна! Дайте десяток резцов Олейнику-старшему.
— Хорошо! — Но тут же возразила: — Пять дам, пока багаж не придет.
И они пошли рядом.
Григорий Петрович на своем веку перевидал немало сильных людей и привык сторониться их, пропуская вперед. Быстрым бегом длинную дистанцию не выдержишь. Устанешь.
Возвращаясь с технического совета, Вербин многое передумал. Как у них все просто: поломать! Построить! Перетряхнуть весь цех! Только наладилась работа. Сейчас работать уже можно. Не то что пять-десять лет назад. Тогда приходилось особенно туго. Да и сейчас иногда ночей не досыпаешь. Он никому ничего не передоверял. Приходил в цех рано, иногда выкраивал время съездить пообедать в город, когда давала знать о себе печень, а вечером возвращался домой поздно, усталый, разбитый, по довольный: цех всегда выполнял план. А если и не успевал в рабочие дни, нажимал на субботы, а иногда и воскресенья. Какие когда детали выпускать, тоже знал. И упреков от прежнего секретаря партийной организации не получал, как в феврале от Ручинского.
Если кто жаловался, то только жена — мол, совсем забывает семью. Но Вербин оправдывался:
— Я начальник цеха и должен быть в курсе всех дел, иначе не смогу руководить. А чтобы быть в курсе, я должен быть все время там.
— Но цех же у тебя не основной.
— У нас все цеха, основные.
За собой, конечно, он чувствовал вину. Последний раз на концерт поехал прямо из цеха, иначе бы не успел к началу. И тут же успокаивал себя: было бы все по-старому, сам бы не поехал. Разлюбил жену. И не только… Чем все это кончится, он еще и сам не знал. Он даже хотел второй билет отдать Ирине. И отдал бы, если бы место было не рядом. Побоялся — разговоры разные пойдут. А зачем они раньше времени?
Сейчас его пугала перспектива переустройства цеха. Заместитель затеял, а придется исполнять и отвечать ему. Ну, конечно, Вербин загрузит и Коваленко, по самое горло загрузит.
Даже в душе радовался, что Коваленко послали в командировку выбивать цеховой диспетчерский щит и оборудование. "Поедешь, узнаешь, почем фунт лиха. И письма горкома и обкома не помогут".
Вспомнил, как на заводе-изготовителе в Одессе два года за нос водили.
Но если трезво разобраться, то всей этой кутерьмы его заместитель и не заводил, он только ее подогрел, а директор завода ухватился за нее, а может быть, и за Коваленко. А все с этих злосчастных помещений складов и "цепочки" началось. Ухватились за них, мол, площадей не хватает. Возьмите их и в придачу сборно-щитовые общежития под цех. А за все это реконструкцию проведите. Он тоже хорош, не мог в цеху с чертежами Коваленко разобраться, направил к директору. Надеялся, что заместитель туда не пойдет. А он пошел. Ох и трудное это дели — реконструкция. Уменьшили бы хоть план. Правда, директор пообещал обратиться к коллективам других цехов о временной помощи, так он и сказал на техсовете, а как будет на самом деле — трудно сказать. Выполняли бы себе план без всего этого, так вот напросились.