— Полетим сразу на вертолете, — нетерпеливо воскликнул он.
— Полетим, — согласилась Королева. Вертолет ждет нас вон за теми высокими деревьями.
Она пошла направо и поманила Сийма за собой.
Сийм сделал несколько шагов, но его остановил донесшийся слева знакомый голос.
Сийм оглянулся. Сложив руки на животе, неподалеку стояла Мышка и укоризненно смотрела на него.
Радость Сийма потускнела, словно затянулась дымкой. Но Хоботок ничуть не смутился. Он был в восторге:
— Мы сейчас улетим на Лимпопо! И я тоже! Лимпопо! И я тоже!
Мышка всплеснула руками и воскликнула:
— Разве вы не собираетесь домой?
— Нет, — решительно ответил Сийм. — Мы в самом деле едем на Лимпопо.
— А что будет с мамой, когда она вернется домой? — заволновалась Мышка.
— Скажи маме… что я улетел на вертолете, — попытался Сийм успокоить Мышку.
— Мама очень расстроится, когда узнает, что ты уехал, — печально сказала Мышка.
У Сийма сжалось сердце, но он пересилил себя и бодро сказал:
— Скажи, чтобы мама не беспокоилась, скажи… что я еще вернусь.
— Когда мама состарится! — сказала Мышка и украдкой смахнула слезу. — Мама будет горько плакать.
Сийм и сам готов был расплакаться, но все-таки сдержал слезы.
— Скажи маме… что я сразу вернусь!
— Это невозможно, — покачала головой Мышка.
Сийм умоляюще взглянул на Королеву, которая внимательно прислушивалась к его разговору с Мышкой. Королева тоже покачала головой и сказала: — Это невозможно. Лимпопо очень далеко. Дальше, чем Черное море.
Хотя Мышка и Королева утверждали одно и то же, Сийм ни за что не хотел с ними согласиться. Ему хотелось доказать, что это они ошибаются, а не он, но мысли путались, он не находил нужных слов. Да и времени уже не было. Мышка и Королева сначала медленно, затем все быстрее и быстрее стали удаляться от Сийма, одна налево, другая направо, причем каждая манила мальчика за собой.
— У берегов Лимпопо на деревьях растет очень крупная земляника, каждая ягода величиной с теннисный мяч, — сказала Королева.
— У мамы сегодня есть время поиграть с тобой и спеть песенку про дядюшку Крота, — сказала Мышка.
— На Лимпопо живут ручные бегемоты. Они мчатся, как моторные лодки, а когда встречаются с кораблями, перепрыгивают через них.
— Скоро придет домой папа. Я открою тебе секрет: он принесет шахматы и будет учить тебя играть.
Королева уже дошла до папоротников. Она нетерпеливо сказала:
— Вертолет сейчас взлетит. Слышишь, мотор уже работает.
Сийм ясно слышал шум мотора.
Мышка умоляюще воскликнула:
— Иди же, Сийм. Слышишь, мама уже отпирает дверь.
Сийм услышал, как в замке поворачивается ключ. Он вертел головой то вправо, то влево. У него было такое чувство, что он вот-вот разорвется пополам.
— Я пойду с вами обеими! — в отчаянии закричал Сийм.
— Это невозможно, — покачала головой Мышка, — нельзя идти одновременно и направо и налево.
— Тебе всегда придется выбирать, каким путем идти, — кивнула Королева.
Сийма охватило слепое упрямство. Он закричал:
— Не хочу выбирать! Все будет возможно, если я поем горячего мороженого!
Королева сочувственно улыбнулась:
— Где ты его возьмешь?
— Только в Роще-Перевертыше красное бывает зеленым, а горячее — холодным, — укоризненно покачала головой Мышка.
И в эту минуту за спиной Сийма раздался победный клич: — Вот оно! Вот оно!
Топча папоротники, на полянку выбежал дядюшка Крот со стаканчиком мороженого в руке.
Окрыленный надеждой, Сийм бросился ему навстречу, протянул руку, схватил стаканчик, поднес ко рту, попробовал. Губы у него задрожали. И он пробормотал, глотая слезы: — Эго не мороженое… это… какое-то пойло!
Королева и Мышка исчезли.
Хоботок тоже попробовал угоститься и похвалил:
— Прекрасное, сладкое мороженое пойло!
Дядюшка Крот сказал упавшим голосом:
— Сийм, нас преследуют неудачи. Именно тогда, когда я с величайшим трудом раздобыл горячее мороженое, — Злой Волк хотел было без очереди зацапать его, — именно тогда вы с Хоботком умудрились исчезнуть. Я подумал, вдруг вы решили поиграть в белок, и облазил все деревья — заметь, в моем возрасте это не так-то легко. Потом обшарил и обследовал все морское дно — а вдруг вы играете в дельфинов — и тем временем… тем временем мороженое, как видно, растаяло. Честное слово, сначала оно было твердое, как льдинка, и до того горячее, что в руках не удержать. Знаешь ли…
— Ничего не хочу знать! — сердито закричал Сийм.