- Так он меня совсем не любит, получается, - всхлипнула она.
- А я тебе о чём и толкую, - ворчливо ответила Амелька. – Сядь, да выпей, - плеснула в кружку успокаивающего отвара, дала Данке.
- Что же мне теперь делать-то, - причитала глупая девка.
- Что делать – я тебе давно сказала, на Лукаша твоего посмотреть. Не так он и плох, как тебе теперь кажется.
- Да что там смотреть, отворотясь не насмотришься, - бурчала Данка.
- Он к тебе не приходил?
- Нет, ни разу. Ни ко мне, ни к отцу моему. Это отец к нему на мельницу позавчера за мукой ездил.
- Ну так он, поди, просто не верит, что ты не откажешь.
- Правильно не верит. Откажу, - снова всхлипнула Данка.
- Ну тогда ступай. Посиди ещё недельку дома да подумай – что тебе на самом деле в этой жизни надо, - сказала Амелька как могла сурово.
Понимала она – быстро такое дело не сделаешь, тут время нужно, и терпение. Это Ясю в помощь его горячее сердце, а как Данке объяснить, что он бы с ней с таким сердцем и года не протянул. Непременно понесло бы его искать приключений, и кто знает, вернулся бы назад или же нет. Ему, такому, какой он есть, и девушка нужна не деревенская, а другая. А сейчас – поглядим, что выйдет.
Данка успокоилась, вспомнила про воспитание и поблагодарила Амельку за участие. А мешочек муки – из той самой, что вчера её отец от Лукаша привёз – уже стоял в углу на лавке. Дело предстояло непростое, поэтому Амелька приняла ту муку без разговоров.
И после ухода Данки напекла себе пышных оладий – побаловать и душу, и тело.
9. Как Эльжбета познакомилась с чёртом
Эльжбета и понять ничего не успела – вот она стоит у куста с не облетевшими ещё замёрзшими ягодами, а вот какая-то неведомая сила хватает её и куда-то несёт! От испуга она лишилась сознания, а когда пришла в себя, то увидела – вокруг невиданной пышности чертоги, а она лежит на обитом красивой тканью диванчике.
Девушка села и огляделась. Нет, она никогда не бывала в таком роскошном доме! Наверное, только у государя-императора такой дворец, а больше ни у кого.
Легкие шаги послышались сбоку, повернулась она и увидела мужчину. Хорошо сложенного, стройного, с пышными кудрявыми волосами и немного крючковатым носом. Почему-то один глаз у него был чёрным, а второй – зелёным.
- Приветствую вас, панна Эльжбета, - он вежливо поклонился.
- И вам доброго дня, - Эльжбета, мы помним, была воспитанной девушкой, и старалась оставаться таковой в любых обстоятельствах. – Будьте добры, скажите – где я нахожусь и где мои родные?
- Ваши родные, вероятно, там, где им и следует быть. О ком вы желаете узнать?
- Я ехала вместе с мачехой и сводной сестрой, и двумя горничными, нашу карету остановили разбойники. Я помню, как вышла наружу, а больше не помню ничего. Где же все остальные?
- Сели в карету и отправились дальше, когда разбойники им это позволили.
- А я почему здесь?
- Вы у меня в гостях, милая панна Эльжбета. Ваша мачеха не обманула – вы прелестны и воспитанны, мы с вами составим отличную пару.
Какую ещё пару?
- Простите, я не понимаю вас. Пару?
- Да, милая моя, пару, - самодовольно сообщил мужчина. – Ваша мачеха отдала вас мне.
- Как так? Как она могла? А что сказал мой отец?
- В глаза не видел вашего отца, - сообщил мужчина. – Но слово сказано, и я выполнил свою часть соглашения. Она поехала дальше только с одной дочерью, а я – преисполнен счастья, потому что принимаю вас в моём замке.
Так вот в чём дело! Пани Августа не желала, чтобы Эльжбета принимала участие в смотринах невест!
Эльжбета с изумлением оглядела мужчину. Он был не очень высок, братец Матеуш повыше будет, но сюртук сидит на нём отлично, не морщится и не топорщится, уж это она, как внучка суконщика, могла определить на глаз. И рубаха белая, из отличной шёлковой ткани, и платок шейный хитрым узлом завязан. Только вот на ногах обувь какая-то странная. Батюшки, да не обувь то вовсе, это же копыта! Настоящие копыта!
Эльжбета медленно подняла взор на его голову. Так и есть, среди буйных кудрей торчат маленькие рожки. А из-под сюртука сзади спускался на брюки хвост. Чёрный хвост с аккуратно расчёсанной кисточкой.