Уже и последний луч солнца за горы опустился - а нет дядьки Михала. Встревожился Ясь - неужели больше трёх дней прошло? Кто ж его знает, сколько времени провели они в заколдованном чёртовом замке?
Смотрит он на тот берег, видит - плывёт лодка, точит из лодки знакомая шапка. Уф, отлегло от сердца - значит, просто дела задержали дядьку Михала.
А тут, откуда ни возьмись - погоня. Да не люди - черти. Сами злющие, хвосты у них то и дело со стороны на сторону мотаются, идут, в кусты заглядывают, снег копытами взбивают.
Поднялся Ясь на ноги во весь свой рост, подхватил девушку и пошёл с ней на руках прямо в ледяную декабрьскую воду. Вода - не земля, река - граница, черти границу чтут и на чужой берег не полезут. Встал недалеко от берега и кричит:
- Дядько Михал, быстрее, уж заждались мы тебя!
Тот подъехал, быстро ношу драгоценную у Яся принял, да и самому помог в лодку забраться. А Ясь обернулся к берегу и жест неприличный чертям показал.
- Кланяйтесь, - говорит, - от Яся-збуйника пану Боруте!
Переплыли они реку, выбрались на свой берег, и задумался Ясь - что ж дальше-то? Куда теперь с девушкой пойти? Дом у него маленький и тесный, да и будет ли матушка рада гостье? В пещеру к Гаврону? Там такой девушке и вовсе делать нечего. И не выдумал он ничего лучше, как пойти к Амельке-ведьме, уж она-то непременно присоветует, как дальше быть. Раскланялся с дядькой Михалом, обещал забежать на днях и подарок рождественский принести, подхватил Эльжбету на руки поудобнее и пошёл себе по лесной тропе к дому Амельки.
Долго ли, коротко - добрались они до полянки, где Амелька жила. В окошке свет, из трубы дым - значит, дома она, и всё с ней в порядке.
На стук открыла, изумилась очень, увидев Яся в такой компании, велела заходить. Эльжбету пригласила пройти в горницу её приватную, там и вода тёплая была, и зеркало, и мало ли, что ещё нужно, чтобы девушке с дороги в должный вид себя привести. А Ясю велела садиться к огню да рассказывать. И сапоги мокрые снимать, чтоб ноги просушить.
Ясь только собрался рассказывать, как три дня провёл в чёртовом замке, как застучали с улицы в дверь.
- Кто там по ночи явился? - ворчливо спросила ведьма.
- Ищу я своего человека, Ясем звать, сказали - к вам он заходил, пресветлая пани, - сказал Гаврон снаружи.
- Ох ты, - удивилась Амелька. - Уж как-как, а пресветлой пани меня давно не величали, - отворила дверь и дозволила ему войти.
Тот вошёл, пригнувшись в двери, увидел Яся.
- Нашлась-таки пропажа! Хоть бы кому слово сказал - куда подался да когда вернёшься!
- Так дело такое было, непонятное, - смутился Ясь.
- Вот про дело-то я пока ещё и не понял ничего, - покачал головой старший.
- Вельможный пан, это из-за меня всё, меня он спасал, - тихо вздохнули сзади.
Эльжбета вышла из дальней горницы и поклонилась Гаврону.
Тотчас Гаврон узнал девушку, что в карете ехала, а потом пропала, и понял, где болтался Ясь три этих дня.
- Ну что ж, герои, рассказывайте, - кивнул он. - А вы, добрая хозяюшка, не подскажете ли, куда мне присесть?
- И подскажу, - кивнула Амелька, но как-то странно - не глядя на него вовсе, отродясь так ни с кем не поступала.
Кивнула на лавку да пошла к печи - чайник греть.
А Ясь тем временем рассказал, как он ходил в гости к чёрту Боруте, а Эльжбета потом добавила, что пан Ясь скромный очень, и даже половину своих заслуг не перечислил. Рассказала, и как песни пел, и как чёрта перетанцевал, и как в воду холодную от погони бросился. Тем временем Амелька принесла гостям хлеба с сыром и согретого вина.
И чем-то ей не глянулся сидящий у огня Ясь. Потрогала она его лоб - точно, лихорадка! И без кожуха расхаживал, и в воде ледяной стоял, и мокрыми ногами потом ещё шёл по снегу.
Дальше уже была обычная история - раздеть, уложить на лавку, растереть, напоить горячим, чтобы пропотел хорошенько, дать сонного зелья, чтоб выспался. Эльжбета заикнулась было, что приглядит за Ясем, потому как это из-за неё он простудился, но Амелька только бровью повела, так ту и снесло в горницу. Завтра, сказала, будет день, там и посидишь. На твой век хватит.