- И что же ты теперь хочешь? – строго спросила Амелька.
- Хотела попросить приворот на Яся сделать. Чтоб жить не смог без меня.
- А чего к мельникову сыну не идёшь? Его же дитя?
- Ну его, - Данка отвела взгляд. – Не люб он мне.
- А раз не люб, то чего шла с ним? Теперь тебе, девка, самое лучшее – это с ним объясниться, да потом обоим разом в ноги родителям-то и упасть, и твоим, и его. Или он тоже просватанный?
- Нет, его отец не неволит. Сказал – какую девку захочет, к той пусть и сватается.
- И чем же он тебе не люб?
- Да всем. Не Ясь, вот и не люб.
Поняла Амелька, что дело не в самом парне, а в Данке, которая взяла себе в голову, что любит Яся. И если наваждение рассеется – то сможет она и на отца ребенка своего нормальными глазами посмотреть. А это уже задача решаемая.
Раздула Амелька угли в печке, вскипятила воды и бросила в большую железную кружку травок, что собирала на склоне горы Швиницы на молодой месяц. Чуть ноги не переломала, но как чуяла, что понадобятся. Присыпала порошком из лисьих ушек, что росли неподалёку от её дома, и размолотыми косточками от ягоды-крыжопицы. Перелила в фарфоровую чашку, чтоб не горячо в руки брать.
- Пей. Иди домой, никуда не сворачивай. Придёшь снова через неделю, посмотрим, как оно будет и что делать. И эту неделю ни с какими парнями не встречайся, поняла? Вообще одна из дому не ходи, нечего.
Данка всхлипнула и выпила. Отставила чашку, буркнула «Спасибо» и ушла.
Амелька же, только за Данкой дверь захлопнулась, взяла миску, налила воды. подышала и сказала заветное слово.
Сначала на поверхности воды из дымки появилась мельница на реке, и возле неё – крепкий парень. Колесо крутилось, а парень тащил мешок – похоже, с мукой. Хороший парень, работящий, единственный сын, мельницу унаследует, и отец его с женитьбой не неволит – чего Данке с такого нос воротить?
Ну да, любовь, да что толку-то с той любви, любовь пройдёт, и что останется?
Дунула Амелька на воду, затуманилось изображение и сменилось другим. Дорога, припорошенная снежком, да не просто дорога, а тракт, по которому из самого Кракова ездят. И едет карета, запряжена четвёркой, и ту карету – караулят. Увидела Амелька, как выскочили на дорогу люди, как громким свистом напугали лошадей, как стреляли, как сбежал в лес кучер, как распахнули карету. И как зашёл внутрь не кто иной, как тот самый Ясь, который дурочке Данке занадобился. Был он на диво хорош в своей белой узорчатой куртке, да с пистолетом, и топорик за поясом серебрится, и кудри золотые из-под шляпы на плечи падают. Смел да красив – куда уж там деревенской девке устоять!
Задумалась Амелька, не заметила, как изображение на водной глади дрогнуло – и пропало. Ладно, будет нужно – она его вернёт. А пока других дел хватает.
5. Как Эльжбета жила при матушке и при мачехе
Эльжбета жила аж в самом Кракове. Так уж вышло, родилась она там.
Отец её был важный дворянин, хорошего старинного рода. Правда, богатств у того рода уже почти что и не осталось, одна только память о прошлом да слава предков. Хорошее дело, конечно, но ту славу на хлеб не намажешь и на тарелке к обеду не подашь, так говорила о хозяине старая кухарка Марта.
Хозяин, пан Владислав, был не дурак, и понимал – нужны деньги. Чтобы попасть ко двору, чтобы быть в милости у императора – для начала нужно хотя бы одеться прилично, ведь встречают-то, как известно, по одёжке, а потом уже только на всё остальное смотрят. Поэтому женился он из самого наилучшего расчёта – на прелестной пани Анне, дочери главного городского суконщика. Ей едва сравнялось семнадцать лет, и за ней давали преотличное приданое, суконщики – люди не бедные. Отец был рад отдать дочку за дворянина, хоть бы и бедного, и дело сладилось быстро.
Стали они жить-поживать, и пан Владислав наконец-то смог исполнить свое главное желание – поехать в Вену, к императорскому двору. Супругу свою он оставил в Кракове, тем более, что она уже ждала ребёнка, а к чему даме в таком положении дорожные волнения?
Сын родился в срок и крещён был в честь святого Матеуша. Когда ему сравнялся год, Владислав надумал наконец-то посетить свою семью. Анна и сын были рады видеть отца и мужа, но стоило ей только заикнуться о том, чтобы поехать вместе с мужем ко двору, то он ответил – нечего ей там делать. Манерам она не обучена, разговоры вести не умеет, ещё и опозорит его, того и гляди. Пусть лучше дома сидит и сыном занимается.