В один прекрасный день в дом пана Владислава прибыло письмо. Его вместе с супругой и обеими дочерьми приглашали в венгерский Пресбург, там сын имперского наместника собирался жениться и желал познакомиться со всеми девицами, подходящими ему по возрасту и происхождению.
Пани Августа осталась очень недовольна – как это, приглашают не только её Кристинку, но и дочку суконщицы! Да и не могла она не признать, что Эльжбета красива, а ещё – образованна, и воспитана как знатная девица. А Кристинка могла в самый ответственный момент устроить скандал или начать ругаться! Но нельзя же отказываться, если прямо приглашают явиться? И тогда пани Августа крепко задумалась.
Доводилось ей слышать, что если правильно позвать, то чёрт-то и отзовётся. У неё с юности даже листочек хранился, где было переписано, что и как делать. Ещё до первого замужества, в домашней библиотеке нашли они с подружкой старую книгу, где был описан ритуал. И пани Августа доподлинно знала, что подружка тот ритуал проводила – просила об удачном замужестве. И вправду, вскоре вышла она замуж за одного из первых имперских сановников, только вот детей у неё не было. Но жила – всем прочим на зависть, сыто и богато, и при дворе.
Пани Августа дождалась тёмной ночки, когда все домочадцы крепко спали, затворилась в старом флигеле, где давно никто не жил, и принялась за ритуал. Всё, как было сказано, начертила, свечи зажгла, палец себе проткнула и полила рисунок своей кровью, и слова, какие написаны были, прочитала.
Раздался громкий хлопок, запахло серой, и перед пани Августой появился чёрт. Это не мог быть кто-то иной – глаза горели, как уголья, рога топорщились, а хвост летал по воздуху из стороны в сторону, как заправская плётка. Спросил он грозно – кто посмел его тревожить и по какому поводу.
Пани Августа испугалась, затрепетала, забормотала извинения. Но потом решила, что душа её уже всё одно пропащая, взяла себя в руки и изложила свою просьбу – избавить её от падчерицы, чтобы родная дочка стала супругой сына имперского наместника.
Расхохотался чёрт, да так, что стены затряслись. Спросил – а что взамен? Пани Августа этот вопрос давно продумала и ответила, не задумываясь – а забери ты Эльжбетку себе! Девка красивая, здоровая, невинная, воспитанная – уж наверное, в чёртовом хозяйстве такой найдётся применение. Чёрт согласился, что невинную девицу, да такую, которую прямо в руки отдают, он, конечно же, возьмёт, это хорошая плата.
И сказал – пусть они собираются и едут, а в дороге нападут на них разбойники. И этим разбойникам дать каких-нибудь денег, а девицу под шумок из кареты-то выбросить, и дальше ехать. А там уж он, чёрт, сам сообразит, как её забрать.
Но предупредил, что при дворе наместника его власти нет, там епископ суровый, он никаких чертей и близко ко дворцу не подпустит. Поэтому там уж пусть Кристинка сама отдувается, его дело – устранить соперницу. Пани Августа так рада была, что без возражений согласилась. Тогда чёрт захохотал снова, дунул на неё – она тут же сознания лишилась, и взаправду, а не как обычно – и пропал.
6. Как Ясь встретился с Эльжбетой
Что может быть лучше, чем отправиться зимним утром по холодку на збуй? Солнышко светит, снег вокруг искрится, а от близости хорошей стычки кровь горячая по жилам так и бежит.
Ясь и другие из братства Гаврона один за одним спускались верхами к тракту. Известие пришло обычным путём и гласило, что вскоре после полудня проедет по тракту карета, а в той карете богачи из Кракова изволят путешествовать ко двору самого венгерского наместника. Уж наверное, у них найдётся, чем поделиться с окрестной беднотой!
Всё вышло, как и говорили – показалась карета, запряжена четвёркой, кони добрые, холёные, пар из ноздрей так и валит. Что ж, остановили ту карету, кучера связали, да полезли посмотреть – кто внутри да что в сундуках.
Ясь первым отворил резную дверцу с гербом – мало ли, изнутри и выстрелить могут, у богатых людей и оружие обычно доброе, и обращаться с ним они умеют. Но никто в него не выстрелил, потому что внутри были только женщины!
Две – явные служанки, и одеты попроще, и как его увидели, на пол бросились и завыли от испуга. А чего бояться-то, он им ещё ни слова не сказал. Только кивнул – идите, мол, наружу, там разберёмся, они и выкатились.