- Петельщики? - О! Точно! Петельщики. - А командиром у них лысый? Детина здоровенный - что поставить, что положить. - Угу, - ардан подозрительно моментально погрустнел. - Он самый. Про него тоже Хвост много чего напел мне. Буквально спиной я почувствовал, как напряглась Мак Кехта. Час от часу не легче! Стерпела упреки и оскорбления в свой адрес, так услышит про врага самого непримиримого - и откроется. Опять выручать надо - тему разговора менять. Да и давно пора. Дело то к ночи. Договориться о цене и спать. - Понял я, Меткий, про кого ты говоришь. Видал их. Были на Красной Лошади. Давай, лучше, ближе к делу. Сколько возьмешь за коней? - Дык, я и сам к тому веду. Твой же дружок одноглазый завелся - чьи кони, чьи кони?.. - Ну, выяснили и Сущий с ними. Сколько просишь? - Три. За каждого. - Чего три-то? Камни, они разную цену имеют. - Давай, покажу. - Ну, изволь, Меткий. Покажи. Толстый палец с черным от старого ушиба ногтем завис над кучкой самоцветов. Ну, сейчас выберет... Знать бы заранее, что в его лысую голову придет. Только б не смарагд... За него табун таких коней взять можно. Да не таких, а веселинских, ценящихся на торгах сверх всякой меры. - О! Вот таких. Траппер указал на жаргон. Слава Сущему! Не самый ценный камень. А наберется у меня дюжина жаргонов? Быстро пересчитав, я озабоченно покачал головой. - Не выходит. Десяток их всего. Давай чего добавлю... - Ну, - обиженно, как ребенок, протянул ардан. - А что у тебя еще есть? - Так все перед тобой. Гляди, выбирай. Меткий прищурился. - Погоди, - неожиданно вмешался Сотник. - Мы еще не про все договорились. Потом заодно посчитаем. - А чего вам еще надо? - нехотя отрываясь от созерцания самоцветов, пробормотал Меткий. - Насчет харчей как? - С бабой поговорить надо. Муки совсем мало. Не перезимуем. - Мясо есть? Копченое или вяленное? - Много не дам. - Да хоть совсем малость. До Лесогорья добраться. - Ладно. Поищем... - А тютюнника часом не наскребешь? - вдруг осенило меня. - Хоть полкисета. Траппер сразу как-то надулся: - Вы там на своей Красной Лошади безголовые или безрукие? Хвост тоже курева просил. У вас там что - насобирать травы в лесу некому? - Не цвел в этом году у нас тютюнник. Уж мне можешь поверить - все холмы излазил. - Два камня за кисет. Ох и прижимист ардан! Чистый паук-кровопийца. Это ж надо, сколько заломил. Заметив мои колебания, Меткий твердо произнес: - Или так, или никак. Я вам не нанимался на полприиска тютюнник собирать. А ну как у меня кончится до будущего липоцвета? Чего ради мучаться? Я почесал затылок. Взглянул на Сотника. Он сидел с невозмутимым лицом, и было ясно, что не договорюсь я насчет курева, слова в упрек не скажет. Но я-то понимал, каково ему. О затяжке, никак, с самого березозола мечтает. - Годится, Меткий. Два аквамарина. Только не самых больших. Вот эти сгодятся? Ардан посопел. Потом кивнул. - Сгодятся. - А к тем красненьким, что ты за коней выбрал, я вот еще два желтых добавлю. Они гелиодорами зовутся. И за харчи. Если дашь, конечно. Меткий совсем размяк от осыпавшегося на его лысую голову богатства. - Дам. Щас женке скажу, чтоб собрала. Он встал на ноги. - Погодь, - Сотник глянул на него снизу вверх, но негромкого голоса оказалось достаточно, чтобы строптивый и нагловатый ардан застыл на месте. - Сбрую конскую сейчас принесешь? Или после, утром? - Какую сбрую? Не было такого уговору! За коней был, а за сбрую... - Был у меня барышник знакомый, ныне покойный, так он коней за так отдавал, а за недоуздок десять империалов лупил. - Ну, и?.. - Я ж сказал - покойный. - Не шла речь про сбрую! - Ну, так вертай камешки назад. И будем считать, что уговора не было. И тут Меткий заюлил. Как гадюка, придушенная сапогом из толстой кожи. Жадность боролась в нем со здоровой деревенской сметкой. Понятно, что и кони, и сбруя в трапперской фактории без надобности. Вряд ли кто из них умеет уздечку надеть по правилам, не говоря уже о седле. Да и лошади это не коровы, что сами хозяев кормят зимой. Сена жрут не меньше, а пользы... ломанный медяк. Мог он их, конечно, и прирезать, как грозился, но тогда самоцветы, которые уже и в руках подержал - тю-тю. Но как же ему хотелось содрать с нас еще хоть чуть-чуть. Я даже бороду ладонью прикрыл, чтоб не догадался хозяин наш, что смеюсь с него. Вот умора! Наконец здравый смысл победил. Ардан махнул рукой: - А, стрыгай с вами! Забирайте. - Так когда принесешь? Сейчас или завтра утром? Меткий пожал полечами: - А вам не один ляд? Завтра с утречка и заберете... А щас я пожрать принесу. Он развернулся, изображая всем видом несправедливо обиженного. Ну, прям бедняк, которому на ярмарке лемех из гнилого железа подсунули. - И тютюнник не забудь, - напомнил я. Траппер кивнул напоследок и захлопнул сбитые из горбыля двери. - Не обманет? - повернулся я к Сотнику. - Не должен. Жадный. А вот... Он вскочил на ноги, прислушался и толкнул дверь. - Ты чего? - я удивился. Ведь не подумал же он, что ардан вздумал нас подслушивать. Что надо и так расскажем, спроси только. А лишнего все едино не выболтаем. - Не припер, - коротко отвечал Глан. - Кто не припер, кого? - Створки не припер. С него станется нас вместе с сеном запалить. Вот оно что! А я и не догадался бы, пока огонь не припечет. Это точно. Мог ардан каким-нито клячем двери подпереть и ночью, когда мы уснем покрепче, поджечь. Камешки то всяко в огне не попортятся. А что мы попортимся, так ему наплевать. А может, и не правы мы, подозревая траппера? У простых людей, работящих в крови запрет на убийство. Жизнь, поданную Сущим они ценят. Это в больших городах народ звереет и в глотки друг другу вцепиться готов. За кусок послаще, за место потеплее, за ласку господскую. Интересно узнать когда-нибудь, злоумышлял чего против нас Меткий или нет? - Устраивайтесь, - проговорил Сотник. - Ночью по очереди спать будем. А что нам устраиваться? Долго на ночевку то умащивается, у кого добра навалом. А с нашим скарбом - раз-два и готово. Как тот гусь из сказки. Одно крыло подстелил, другим укрылся. - В сено зарывайтесь, - посоветовал я Гелке и Мак Кехте. - Так теплее будет. Ночами-то холодает. Они послушно полезли на кипу душистой подсушенной травы. Да Гелке и не нужно особо советовать - ее отец каждую осень запас для коровы накашивал, всю сараюшку набивал. А вот благородной феанни ночевка на сеновале, пожалуй, в диковинку. Ничего. Может еще хвастаться своими приключениями будет, когда ко двору Эохо Бекха попадет... Если попадет. Потому что от ее задумки пройти через людские земли аж до Озера по-прежнему попахивало безумием. Я бросил плащ у подножия сенной горы. Сотник устраивался рядом. Расстилал добротную кожаную накидку, но дротик все время находился у него под рукой. Вот учись Молчун у настоящего воина. Опытного и закаленного. Только хотел я посетовать, что хозяина нашего лучше всего за смертью посылать сто лет проживешь, как дверь скрипнула, провернулась на ременных петлях и на пороге возник ардан. Поставил на утрамбованный земляной пол объемистую суму. - Перекладывайте себе. Про мешок мы уж точно не договаривались. Это, надо думать, он Сотника подколол. Не переживай, перегрузим. Мой вещмешок уже который день пустой. - Тютюнник? - Держи, - он протянул мне мешочек с кулак величиной. Ага, помирал бы без курева, столько не принес бы. Значит, запас у ардана преизрядный имеется. А потрепаться - себе, мол, не хватает - это всякий способен, чтоб цену набить. - Я пересыплю. - Давай, чего уж там. Кисеты у меня на елках не растут, - Меткий явно обрадовался. - Ты иди, - Сотник прилег на плащ, вытянул ноги, но разуваться не торопился. Утром вернем сумку. - Ладно, - ардан кивнул. - Вы, это, в сеннике, чтоб не удумали курить. Не для того я, того, сено косил. - Не бойся, не будем, - заверил его Сотник. Ясное дело, не будем. Что ж мы, совсем чурбаки с глазами - сами себя сжечь. Не успела дверь за арданом захлопнуться, как я трясущимися пальцами вытащил заветную трубку и принялся набивать ее. - Пополам? - нужно ж поделиться, мой спутник тоже без курева мучается. - Годится, - согласился он. - По три затяжки. Вот и славно. А еда, сумка, сон подождут.