— Доктор Рассел, — говорит Патриция, потирая свои уставшие глаза. — Мне нужно попасть домой, прежде чем дороги не стали ещё хуже. Первым делом утром я вернусь к этому делу.
Он не отворачивается от окна.
— Конечно. Да. Иди домой, мы закончим завтра.
Патриция хмурится и глубоко вздыхает, прежде чем вернуться обратно к своему столу и забрать вещи.
Мы с Мэттом долгое время стоим в тишине, достаточно долго, чтобы Патриция ушла, достаточно долго, чтобы тихий офис окружил нас. У меня нелепое желание обойти его стол, обернуть руки вокруг него и обнять, но я остаюсь там, где и была, в ожидании.
В конце концов, Мэтт поворачивается, прежде чем вернуться к работе мимолетно смотрит на меня и говорит:
— Ты тоже должна идти. Уже поздно.
У него такой опустошённый и безнадежный голос, что у меня разрывается сердце.
— А что ты будешь делать?
Мэтт указывает на документы на своём столе.
— Останусь здесь.
Конечно. Уже поздно, но у Мэтта ещё много работы. Я выправляю спину и поднимаю подбородок, ожидая его ответ, когда говорю:
— Тогда я тоже остаюсь.
— Нет, уже поздно. Ты должна быть с Джози.
Как я и думала. Его отказ не вредит, потому что я этого ожидала. Делаю шаг вперёд и сажусь на один из его стульев перед столом. Он не смотрит на меня и не возвращается к работе. Его внимание приковано к месту на его столе, пока он пытается решить проблему. Я практически вижу тяжесть всего мира на его плечах.
Понимаю намёк и сижу тихо, сфокусировавшись на огнях города позади него.
— Возможно, я сошёл с ума, думая, что смогу сделать это, — наконец говорит он едва слышным голосом. — Я сказал Олсенам, что сделаю это, и перенёс весь свой график, и все же... — Мэтт качает головой и смотрит на меня с беспокойством в глазах, — как только я доберусь туда и увижу, с чем имею дело, не смогу помочь ей.
— Я уверена, ты уже такое делал, — предполагаю я.
Он проводит рукой по волосам, тянет за корни, напряжённый и злой.
Я не позволю ему сомневаться в себе. Если кто-то и может это сделать, так это Мэтт. Я наклоняюсь вперёд и решительно спрашиваю:
— Как я могу помочь?
— Ты можешь изучить все эти файлы, которые я вытащил, и найти те КТ и МРТ, которые схожи с нашим пациентом, — говорит он с сарказмом. Мэтт не думает, что я достаточно сумасшедшая, чтобы взяться за дело, но я встаю на ноги и поворачиваюсь к стопкам файлов на полу возле его дивана. Они почти доходят до моего бедра. — Бэйли, я пошутил. Иди домой. Я сделаю это позже.
Слишком поздно. Снимаю свои туфли и устраиваюсь поудобнее. На мне все ещё одет мой халат. Он немного ослаб вокруг моей талии и достаточно мягкий, я просто могу представить, что я в своей пижаме.
— Итак, искать только КТ и МРТ?
— Бэйли, — предупреждает он, — Ты не обязана это делать.
Я не отвечаю. Выкраиваю милое местечко на его диване, собираю небольшую пачку дел и начинаю работать.
В конце концов, Мэтт оставляет меня и заказывает пиццу. Я настаиваю на том, чтобы он добавил тёплое шоколадное печенье. Ну, знаешь, для морального духа.
Я не хирург, и у меня нет опыта Мэтта для этого дела, но он показывает, что нужно искать, и это не так трудно. Он сидит за столом, тихо работая. Я слишком напугана, чтобы спросить его, что он делает, к тому же я здесь, чтобы помочь, а не мешать. Мы едим пиццу, пока работаем, и я подавляю зевок. Джози пишет, что слишком устала, чтобы ждать. Я напоминаю ей закрыть дверь, прежде чем она пойдёт спать. Когда кладу телефон обратно, наблюдаю за Мэттом из-под ресниц. Он трёт пальцем взад-вперёд вдоль нижней губы, его взгляд сфокусирован на деле. Он погружен в свои мысли, затем Мэтт вздыхает и качает головой, метафорически скомкивает кусок листа и бросает его в урну. Затем поворачивает страницу и продолжает читать. Я должна вернуться к работе, но от сканирования изображений за изображением у меня устали глаза, и им нужен отдых.
Он мой перерыв.
Мэтт неожиданно двигается на своём месте и смотрит на меня, а я снова обращаю внимание на папку на моих коленях.
— Что случилось? — спрашивает он.
У меня горят щеки, и я стараюсь придумать предлог, почему смотрю на него.
— Ох, я просто хотела поинтересоваться, не найдётся у тебя случайно одеяло?
Это хороший предлог и не совсем из воздуха. За последние тридцать минут я замёрзла.
Мэтт встаёт и достаёт одеяло из одного маленького шкафа возле ванной. Я благодарю его с небольшой улыбкой и смотрю, как он хватает свой ноутбук со своего рабочего стола, затем возвращается и занимает другую половину кожаного дивана.
— У меня болит спина, — объясняет он.
Киваю и сижу тихо. Это так интимно, сидеть на одном диване, но он настолько большой, что нам не стоит опасаться прикосновений.
Я начинаю оборачивать одеяло вокруг себя, замечаю его пристальный взгляд только после того, как почти наполовину обернула себя в кокон.
Я краснею.
— О, ты тоже хочешь одеяло? — спрашиваю я, держа один угол для него. Оно не очень большое, а я взяла большую часть себе, Мэтт может укрыть только несколько пальцев ног, ну возможно лодыжку, если он действительно сильно потянет. Однако он должно быть оценил моё скудное предложение, потому что улыбается, прежде чем отрицательно качает головой.
— Я в порядке. Забирай его.
Ему не нужно повторять мне дважды. Я оборачиваю это мягкое одеяло вокруг себя и наслаждаюсь тем, что оно пахнет Мэттом. Беру дело и пытаюсь вернуться к работе. Сейчас это тяжело, когда мой желудок полон пиццы и печенья, а я чувствую себя очень уютно на его диване в его одеяле.
Я давно не смотрела на свои часы, потому что боюсь смотреть на время, но знаю, что уже поздно. Сон зовёт меня по имени, и я делаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить это, даже дёргаюсь, когда мои глаза закрываются. Хотя это бесполезно. Говорю сама себе, что просто несколько минут отдохну, не более.
ГЛАВА 22
Бэйли
Не думала, что мы окажемся тут, в операционной, за несколько секунд до начала операции Джун. В операционной тихо, напряжённо. Слабый гул и периодический шум машин единственное, что нарушает тишину. Я смотрю на Мэтта, ожидая его сигнала.
Сегодня не только он и я за операционным столом. С нами второй хирург, друг Мэтта с аспирантуры — доктор Митчелл. Он вылетел последним рейсом, чтобы быть тут вовремя, и он работает бесплатно. На самом деле, все мы. Это была часть договорённости с госпиталем, которую заключил доктор Рассел.
Остальные нейрохирурги сейчас в смотровой комнате, наблюдают за нами, как ястребы. Их скучные адвокаты сидят за ними как четыре всадника апокалипсиса, но кроме них галерея пуста. Что странно, учитывая, что это отличительное дело в карьере Мэтта. Ординаторы должны прижиматься друг к другу, чтобы получить место в первом ряду.
Мэтт следит за моим взглядом и качает головой, читая мои мысли.
— Они не хотят аудитории, если я облажаюсь, — он саркастически смеётся. — Они думают, чем меньше свидетелей, тем лучше.
— Доктор Рассел? — анестезиолог опускает вокруг головы ткань. — Есть причина задержки?
Мы уже провели тайм-аут. Для нас нет причин стоять тут неподвижно, но я не Мэтт. Я не рискую своей карьерой ради этого дела. Да, я тоже боролась зубами и ногтями, чтобы стоять тут с ним, но, если дела пойдут плохо, не моё имя будет на хирургической доске. Не ко мне обратятся родители в поисках хороших новостей про их дочь.
Мэтт прочищает горло и смотрит вверх на часы.
— Верно. Если все готовы приступить — начинаем. — Он протягивает ко мне свою руку ладонью вверх. — Бэйли, скальпель на десять.
***
Я была первой, кто встретился с Джун, когда родители привезли её в госпиталь. Патриции нужно было вернуться к телефонам, а я стала хорошим ключевым сотрудником из всех. Я была удивлена, какой счастливой она казалась, сидя в инвалидном кресле рядом с родителями. Счастливая и худенькая, казалось, что её хрупкая фигура может упасть под сильным порывом ветра, но в её глазах была свирепость, которую я могла понять.