Они подошли к озеру и сели на скамейку. Стоял июнь, и Келп смотрел на гуляющих девушек, Дортмундер устремил взгляд на озеро.
Он не мог пока решить ничего конкретного насчет этого дельца, а главное — не знал, нравится ли оно ему или нет. Ему импонировала идея гарантированной оплаты, нравился и миниатюрный, легко транспортируемый объект кражи, и он был абсолютно уверен, что сумеет поставить на место этого Айко, но, с другой стороны, он должен быть внимательным и осторожным. Он уже ошибался дважды, и было бы печально просчитаться еще раз. Ему не хотелось всю оставшуюся жизнь хлебать тюремную баланду.
Так что же ему не нравилось? Ну, прежде всего, они покушаются на предмет, стоивший полмиллиона, и вполне естественно, такая ценность более чем тщательно охраняется. Будет нелегко увести этот камушек у Акинзи. Четыре охранника, пуленепробиваемое стекло — это, наверное, только первые рубежи обороны.
Во-вторых, если им удастся смыться с камнем, они должны будут иметь в виду бешеную активность полиции. Легавые, скорее всего, куда с большим усердием займутся людьми, укравшими полумиллионный изумруд, чем поимкой субъекта, который спер портативный телевизор. Кроме того, все будет кишеть ищейками страховых компаний, а они временами бывают хуже полицейских.
И, наконец, как он, Дортмундер, может быть уверен в том, что Айко можно доверять? Было что-то слишком гладкое в этом человеческом экземпляре.
— Что ты думаешь об Айко?
Келп нехотя отвел взгляд от девицы в зеленых чулках и сказал:
— По-моему, с ним порядок. А что?
— Ты думаешь, он заплатит?
Келп рассмеялся.
— Конечно, заплатит. Он жаждет заполучить изумруд, значит, он должен заплатить.
— А что, если нет? Ведь тогда нам вряд ли найти другого покупателя.
— Страховая компания, — выпалил Келп. — Они заплатят сто пятьдесят кусков за полумиллионный камушек в любой момент!
Дортмундер кивнул.
— Может быть, это вообще-то было бы лучшим вариантом.
Келп не уловил его мысли.
— В каком смысле — лучшим?
— Пусть себе Айко финансирует дело, — сказал Дортмундер. — Но когда мы добываем изумруд, то продаем страховой компании.
— Мне это не нравится, — отрезал Келп.
— Почему нет?
— Потому, что он знает, кто мы, — сказал Келп, — и если этот изумруд такая важная символическая штука в его стране, то граждане ее наверняка здорово расстроятся, если мы прихватим камушек. Нет, я не хочу, чтобы целая страна, пусть африканская, охотилась за, мной, с деньгами или без денег.
— О’кэй, — сказал Дортмундер. — О’кэй. Мы посмотрим, как оно все повернется.
— Представляешь, целая страна охотится за тобой, — сказал Келп и вздрогнул. — Мне бы не хотелось этого.
— Ладно.
— Воздушные ружья и отравленные стрелы, — не унимался Келп, продолжая вздрагивать.
— Я думаю, они уже модернизировались, — сказал Дортмундер.
Келп посмотрел на него.
— По-твоему, от этого я должен почувствовать себя лучше? Пулеметы, самолеты?!
— Ну ладно, — примирительно проговорил Дортмундер. — Ладно.
И чтобы сменить предмет разговора, добавил:
— Как ты думаешь, кого следует взять с собой?
— Остальная команда? — Келп пожал плечами. — Я не знаю. В каких специалистах мы нуждаемся?
— Это трудно сказать, — Дортмундер насупился, глядя на озеро и игнорируя идущую мимо красотку в облегающем костюме тигровой расцветки. — Никаких специалистов, — сказал он, — кроме, может быть, специалиста по замкам. Но, не медвежатника, никаких сейфов.
— Сколько нам надо — пять или шесть?
— Пять, — сказал Дортмундер, а вслед за тем произнес одно из своих жизненных правил: — Если ты не можешь сделать дело впятером, ты не можешь сделать его вообще.
— О’кэй, — согласился Келп. — Значит, нам нужен водитель, специалист по замкам и снабженец.
— Точно, — подтвердил Дортмундер. — Что касается ключника, то был такой маленький мужичок из Демойна. Ты знаешь, кого я имею в виду?
— Кого-то вроде Уайза? Уайзман? Уэлш?
— Уистлер! — сказал Дортмундер.
— Именно, — сказал Келп и покачал головой. — Он в тюряге. Они закатали его за то, что он выпустил на свободу льва.
Дортмундер оторвался от озера и пристально посмотрел на Келпа.
— Чего-чего?
Келп пожал плечами.
— Я тут ни при чем. Я просто слышал. Дескать, он повел своих малышей в зоопарк, ему стало скучно, он начал крутить замки, ну, знаешь, в рассеянности, как мы иногда рисуем, не думая, и на тебе пожалуйста — не успел оглянуться, лев оказался на свободе.