Нотариус приехал очень быстро. Это был худой высокий человек, в костюме мышиного цвета, в очках с золоченой оправой. Гордееву его лицо показалось просто омерзительным. Поведение тоже. Он держал себя как царь среди посредственной черни. Гордеев проводил его к Соболеву. Причем на Соболева тот тоже посмотрел как на мелкую сошку, презрительно и свысока. Гордеев еле сдержал себя, чтобы не плюнуть ему в лицо.
Нотариус подозрительно посмотрел на Гордеева и произнес:
— Попрошу оставить нас наедине.
— Это вовсе необязательно, — сказал Соболев.
— Этого требуют все законы, — фанатично заявил нотариус.
— Хорошо, — пожал плечами Соболев. — Но для моего адвоката это не будет секретом.
Гордеев вышел, чтобы не напрягать препирательствами Соболева.
Он сидел в рекреации и ожидал нотариуса, вполне справедливо предполагая, что тот может ничего ему не рассказать. Во-первых, закон… Во-вторых, из принципа. И не подумает даже о том, что Соболев совсем не против, чтобы Гордеев узнал, кому он завещает свое имущество, и что это вполне может помочь делу и защите того же самого Соболева.
«Может, ему денег дать?» — подумалось Гордееву. Он знал такой тип людей, которые строят из себя королей и неподкупных праведников, но как только увидят перед глазами крупненькую купюру, теряют свои жизненные и моральные принципы.
Гордееву захотелось позвонить Лене. Он набрал ее номер.
— Алло, — раздалось в трубке.
— Лен, это я…
— Я так и поняла. Что-то случилось?
— Как ты поняла?
— Почувствовала! Юр, у меня на телефоне определитель.
— А, ну да, точно. Почему-то об этом я не подумал. Наверно, и вправду хотелось потешить себя надеждой, что ты просто почувствовала, что это я…
— Юр, что-нибудь случилось? Почему ты такой убитый?
— Я убитый. Это точно. Ничего не понимаю, я запутался.
— Ты не один. Я в таком же положении. Все больше начинаю верить Ирине, Что она не травила мужа.
— Да. Соболев сказал то же самое. Он начисто отрицает даже предположение о том, что она могла это делать. А сейчас он почти при смерти и составляет завещание.
— Если он откинет копыта…
— Лена!
— Прости. Я не знала, что тебя это так заденет. Если он умрет, то все…
— Да, да, все загадки останутся нерешенными…
— Ладно, не расстраивайся. Что-нибудь да прояснится. Раз ты ведешь дело!
— Лен, сейчас не до комплиментов. Я хочу заловить нотариуса. Может быть, все проясниться в связи с завещанием…
— Это хорошая мысль…
— Хорошая-то — хорошая. Да только нотариус этот — сущий педант! К нему не подступиться! Может, ему денег дать?
— Нотариусу Соболева денег? Ты в своем уме! Какие же деньги ты хочешь ему предложить? Разве что из аванса, который тебе Ульяна Старостина дала.
— Кстати, как насчет Старостиной? Ничего не известно?
— Нет. Тишина.
— О, слушай, вот он уже выходит…
— Кто?
— Да нотариус. Побегу к нему. Правда, не знаю еще, как ему лапшу на уши вешать, но что-нибудь придумаю.
Он дал отбой. Нотариус выходил из палаты с видом гладиатора, только что победившего целую свору львов. Гордеев подошел к нему.
— Как Михаил Васильевич? — поинтересовался он.
— Совсем без сил. Врачи просили больше никого к нему не пускать. Да и сам он просил его не беспокоить.
— Понятно. Как прошло составление завещания?
— Как обычно. А что, собственно, вас интерес сует?
Выражение лица нотариуса было, настолько гадким, что Гордеев не удержался и выложил все, что думал:
— А интересует меня, собственно, все. Понимаете ли, я адвокат Михаила Васильевича. И хотел бы разобраться в деле. Думаю, вы прекрасно понимаете, что каждая деталь, а такой документ, как завещание тем более, может помочь делу. А так как Михаил Васильевич сейчас без сознания и меня к нему не пустят, хотелось бы вам задать несколько вопросов. Тем более что сам Соболев не был против, чтобы я присутствовал при составлении завещания. И опять же, когда Михаил Васильевич почти при смерти, мне сейчас особенно важно разобраться во всех нюансах…
— Не понимаю, к чему такой тон? Оставьте его и спрашивайте все, что угодно. Михаил Васильевич действительно сказал, что в этом деле от вас нет никаких тайн. Пожалуйста…
— Да? — Гордеев недоуменно покосился на вдруг ставшего вежливым нотариуса. — Ну, первый вопрос, что и кому завещал Соболев?