А между тем Соболев уже пришел в себя, и врачи допускали к нему посетителей.
Гордеев пришел с серьезным намерением — узнать наконец-то всю правду и решить для себя, стоит ему по-прежнему оставаться адвокатом Соболева или отказаться от защиты.
Соболев несколько изменился. Он лежал в кровати осунувшийся, бледно-желтый, с темно-фиолетовыми кругами под глазами. Но был повеселевшим. Сквозь прозрачную занавеску на окне в комнату пробивались лучи летнего солнца. У, него на тумбочке стояла ваза с цветами. Рядом с его кроватью сидела его жена. Ирина встала со стула, когда Гордеев зашел в палату.
— Здравствуйте, — рассеянно поздоровался он.
— Здравствуйте, — кивнула головой Ирина.
— А! Юрий Петрович! Навестить меня пришли? Очень любезно с вашей стороны! — Голос Соболева приобрел свою силу.
Немного помолчали.
— Красивые цветы, — сказал Гордеев.
— Да, это Ириша притащила. Я и не ожидал. Согласитесь, как-то это странновато — у мужчины в палате цветы! — Он рассмеялся.
— Михаил Васильевич, я, собственно, по делу пришел…
— Да, да, конечно… Адвокаты, они без дела по палатам не ходят… Иришка, — обратился он к жене. — Ты не могла бы нас оставить? Ненадолго, на пару минут. Нам с Юрием Петровичем действительно нужно поговорить.
Жена Соболева кивнула. Она поцеловала Соболева в лоб, поправила его одеяло и вышла.
— Я выйду в холл, туда, где общий телевизор, пожалуйста, позовите меня сразу, как освободитесь, — сказала она Гордееву.
Тот согласно кивнул и плотно закрыл за ней дверь.
— Вы садитесь, Юрий Петрович, — гостеприимно предложил Соболев. — Хотите все знать?
Гордеев удивленно посмотрел на него:
— Да уж, Михаил Васильевич, после известных событий я бы не отказался знать все.
— Что вас интересует прежде всего? С чего начать?
— С чего начать?! — воскликнул Гордеев. — Вы готовы мне все по пунктам разложить? Интересно, а что же вы раньше ничего мне не говорили?
— Да у нас с вами и времени-то пообщаться как следует не было, Юрий Петрович!
— Ну да, ну да. Михаил Васильевич, вы понимаете, что вам сейчас выдвинут обвинение в наркоторговле? Вот и хочется все узнать…
— Наркоторговля… н-да, — протянул Соболев. — И что же вы посоветуете?
— Давайте, для начала вы ответите на мои вопросы. Только подробно и честно.
— Хорошо, — вздохнул Михаил Васильевич. — Уклоняться от разговора сейчас вовсе не в моих интересах. Мне и правда нужен адвокат.
— Вот и ладненько. Скажите, вы знали о том, что в тушах, предназначавшихся вашему предприятию, провозили большие партии героина?
— Как не знать, знал, конечно.
— И вы так спокойно об этом говорите? — вознегодовал Гордеев.
— Я просто говорю вам правду. Вы же хотели ее знать! Я знал, чем занимается моя фирма. Моя фирма, но не я.
— Что? Кто же этим занимался?
— Буздыган.
— Так. Хорошо. Ну, а вы-то?
— Я? А что я мог сделать? Меня заставляли…
— Заставляли? Как? Каким образом?!
— Боже мой, Гордеев. Вы же взрослый человек. Вы что, не знаете, как можно заставить человека заниматься противозаконным делом?
— Вам угрожали?
— Да. И, поверьте, их угрозы были совсем нешуточные.
— Постойте, постойте. Вы говорите «их угрозы»? Кто-то был еще? Кроме Буздыгана…
— Да, — вздохнул Соболев. — Это был Яков Колодный.
— Что?! — Гордеев чуть не свалился со стула.
— Ну да!
— Ну да, — повторил Гордеев. — Ведь у Колодного была фирма, которая закупала продовольствие для «Московского холода».
— Вот. видите, Юрий Петрович, вы и без меня, оказывается, знаете немало.
— Скажите, но это ведь не вы убрали Колодного?
— Боже мой, нет! Конечно нет! Как вы могли такое подумать? Я просто пешка в этой большой игре!
— Вероятно, его убил Буздыган?
— Совершенно верно. Так оно и было. Точнее, убили по его заказу. Что-то, видимо, не заладилось в их отношениях.
— Но за что? Хотя… Наркотики — это такое дело… В этом деле друзей не бывает, бывают только враги.
— Вы очень проницательны. Я, честно говоря, не особенно посвящен в это дело. Я ведь только орудие. У меня право подписи, а следовательно, и все шишки» на меня. Зиц-председатель, как в романе Ильфа и Петрова. А что касается Колодного и Буздыгана… Ну, что-то у них пошло наперекосяк. Что-то они не поделили… А может быть, кто-то из них стал жульничать. Вопрос был в том, кто успеет первым… Первым успел Буздыган. Хотел стать единоличным хозяином такого предприятия.