Они шевелились не больше, чем стволы деревьев. Иногда, когда мы приближались, кто-нибудь из них сотрясался, поднявшись на толстых лапах, после чего неприятным, волнистым движением тихо скрывался в воде, при этом на поверхности появлялись лишь незначительные морщинки.
Они казались совершенно не агрессивными. Понятное дело, что мы предпочитали иметь ружья под рукой, только никогда ни один из людоедов не сделал ни малейшего движения в нашу сторону. Мы же проплывали, соблюдая надлежащее расстояние. Крокодилы позволяли нам пройти в своем поле видения с совершенно мертвым взглядом, никак не реагируя. Со временем, мы к ним привыкли, несмотря на огромное количество этих страшных чудовищ. Лишь во время форсирования некоторых заливчиков, переполненных крокодилами по обеим сторонам, мы и вправду испытывали беспокойство, и на палубе нашей скорлупки тогда возникала неприятная атмосфера.
Я терпеть не мог этих созданий и едва сдерживался, чтобы не взять коробку патронов и не открыть пальбу. Крокодилы — это дебилы, совершенно лишенные какой-либо логики и любой общественной организации. Размышляют они исключительно о жратве, убийствах и о том как получше погреться на солнце. В своем обжорстве они становятся настолько тупыми, что пожирают своих же малышей, если в округе нет ничего другого, и регулярно убивают один другого. В них есть что-то осклизлое, чего я сам ненавижу. Даже их дети уродливы.
Свои жертвы они хватают на берегу и затягивают их на дно, в своеобразные ямы. Падаль они оставляют под водой, чтобы она там гнила, и, время от времени, посещают, чтобы оторвать какой-нибудь кусок. От них нет никакой пользы; все они безапелляционно вредные, кровожадные, а их методика охоты, состоящая в вылеживании в укрытии целыми днями — предательская и хитрая. Я и вправду ненавижу.
Мое отвращение к крокодилам разделяли и другие. Я видел, как сидящий у руля Пауло машинально поглаживает затвор своего ружья, лежащего поперек коленей. Монтань, сидящий на носу с винчестером, приглядывался к ним с кровожадным выражением на лице, явно желая, чтобы кто-нибудь из них бросился в атаку. А Бебе, всякий раз, когда мы проплывали мимо чудищ, бешено лаял, стоя передними лапами на борту, тем самым выражая людоедам свое неодобрение относительно самого существования их вида, и его маленький желтый хвостик при этом стоял торчком.
Мы пережили проливной дождь, довольно-таки ранний для этого времени года и совершенно необъяснимый. Все случилось крайне быстро. Через пару минут после исчезновения солнца и погружения леса в неожиданную тишину, вдруг хлынул дождь в виде плотных струй, которые барабанили в воду и образовали непроникновенную стену. Растительные же стены дрожали, блестя в потоках дождевой воды. Буквально в мгновение мы промокли до нитки и укрытие нашли под сводом мангровых зарослей, когда видимость не превышала и пары метров.
Спрятавшаяся в листве небольшая группа обезьян колобусов, которым длинный и густой белый хвост служит для того, чтобы удерживать равновесие, когда они перепрыгивают с дерева на дерево, не шевелясь, приглядывалась к нам.
Дождь прекратился так же неожиданно, как и полил. Кроны громадных деревьев, ослепительно блестящие теперь в лучах солнца, буквально истекали водой.
Монтань завел длинную лекцию, наполовину самому себе, наполовину мне, посвященную формам листьев у этих деревьев. Как он отметил, все они были остроконечными и обязательно направленными вниз, независимо от остальных их признаков — были ли они округлыми, овальными либо удлиненными. Благодаря этому, вода могла быстрее стекать с них после дождя, тем самым верхняя бляшка, самая важная часть листа, высыхала быстрее.
— Именно посредством бляшки лист поглощает питание из воздуха, равно как и свет, который усваивает путем фотосинтеза…
Он расширил свои пояснения информацией, касавшейся химического состава листьев, но когда мы возобновили наше плавание, я совершенно запутался во всем этом…
Как все-таки стрекотание нашего старенького двигателя, иногда такое надоедливое, все же может успокаивать, подумал я парой часов позднее, вслушиваясь в трудолюбивые очереди, которые раздавались все чаще. Мотор какое-то время еще поработал, после чего, как и следовало предвидеть, умолк, несмотря на мощные удары кулаков Пауло. Разогнавшаяся пирога направлялась к мангровым зарослям.
Я помог Пауло, с трудом удерживавшим равновесие, вытащить двигатель из воды и уложить его на дне пироги. Он снял крышку, сидя на корточках рядом с Монтанем, который пришел на помощь товарищу.