В деревню Звягино в Московской области Марк приезжает стабильно раз в год. Летом он остаётся здесь на один, если повезёт, то на два месяца, и искренне рад отдохнуть от городской суеты. Жизнь беспощадно готовит десятиклассника к ЕГЭ, которое предстоит сдавать уже в этом году, но с предметами Марк до сих пор пытается определиться. Пути ведут либо в экономику, либо в айти. Третьего технарному складу ума Кондратюка не дано. Не идти же в школы преподавать математику детишкам, которым, единственное, что в жизни надо — быстрее выбежать на перемену, верно?
И поэтому, пока его одноклассники готовятся к экзаменам, он уезжает в деревню доить коров, копать картошку, гулять по лесу и в принципе наслаждаться беззаботной жизнью без городской суеты. Москва всегда выматывает: это город без каких-либо тормозов, в котором необходимо вертеться как белка в колесе. А Марку хочется больше спокойствия, пространства для творчества. Деревня это позволяет. Можно не стесняться, изваляться в краске, как непонятно кто, а потом со смехом вместе с другом с разбегу прыгать в речку.
Несмотря на количество людей, которые окружают его в городе, Марк любит проводить время вместе со своим другом из деревни. С Женей они растут вместе до сих пор и знают о друг друге всё. Марк даже помог ему подкатить к девочке с соседней улице — Аньке Щербаковой, но у него самого сердце остаётся открытым. Хотя он всецело посвящает его рисованию.
— Привет, ба! — Марк открывает скрипящую калитку и кричит на полдеревни. К нему навстречу из дома уже ковыляет бабушка, заключает в свои объятия и треплет его волосы. Кондратюк роняет сумку рядом и целует бабушку в подставленную щёку.
— Как же ты вырос, мой милый! — восторгается она, а Марк смеётся и поднимает упавшие вещи.
— Ой, да ладно тебе, бабуль, — он смущается, а бабушка начинает суетиться. Марк проходит вслед за ней в родной деревянный домик, где местами уже просели доски, заржавели трубы, и вдыхает этот запах с чёткой мыслью: «Я скучал».
— Ты как? Кушать хочешь? — обеспокоенно уточняет женщина и порывается начать доставать с полки все угощения, которые припасла перед приездом внука.
— Нет, бабуль, спасибо, я пойду в комнату свою поднимусь! — кричит Марк, уже взбегая по шаткой лестнице. Не мешает на каникулах бабушке с ней помочь, не зря же всё-таки приезжает.
С его последнего приезда комната не меняется абсолютно. Всё те же тёплые стены с коврами, кружевные занавески на небольших окнах, выходящих на просторное поле, одноместная застеленная покрывалом из девяностых кровать и хлипкая тумбочка. Но Марку это даже нравится. Так он не чувствует себя замкнутым в одном временном отрезке и словно сам оказывается в другом веке.
— Здрасьте, баб Зин! — раздаётся громкий голос с первого этажа. — Вам матушка тут малинки передала свежей!
Марк кубарём скатывается с лестницы и бросается на друга с объятиями. Женя даже покачивается и что-то недовольно пыхтит, но всё равно похлопывает Марка по спине.
— Дурачина, у меня в руках малина, — и оба смеются, словно дети, убившие какую-нибудь лягушку. — Вовремя, ты, кстати, приехал, — тише добавляет и мгновенно мрачнеет Семененко, а Марк удивлённо хмурится. Но Женя мотает головой и через секунду приветливо улыбается вышедшей на веранду Зинаиде Петровне.
— Ой, Женечка! И как ты угадываешь, что Марк приехал, и приходишь в это время? — она всплескивает руками, забирает у Жени корзинку. Тот в ответ лишь пожимает плечами и выдавливает из себя улыбку.
— Ба, мы пойдём погуляем до Аньки и вернёмся! — решительно произносит Марк и видит, как на секунду подвисает Женя. Кондратюк хватает друга за руку, машет бабушке и тащит его на аллею.
— Женька, вечером забегай, пирог передам! — кричит вслед бабушка и улыбается. — Как быстро растут дети, — качает головой она и заходит в дом.
Женя упорно отмалчивается, а Марк тащит его в сторону улицы, где живет Аня Щербакова.
— Ну и что случилось? — недовольно скрещивает руки на груди и исподлобья глядит на Женю. Семененко задумчиво облокачивается на ближайшую березу.
— Да словно кошка между нами пробежала, — нехотя делится он и кривит губы. — Ссоримся постоянно. А ещё и слухам она о этой ведьме верит!
Марк осекается.
— Чего? — он удивлённо смотрит на Женю и смеётся. — Какие ведьмы в двадцать первом веке? Да ещё и в Московской области.
— Да не знаю я, — Женя потерянно разводит руками. — Маман рассказала, что мол, повадилась к нам в деревню ведьма ходить. Наводит порчи, крадет волосы, чтобы сделать куклу-вуду, на картах гадает и людей убить может. А Анька верит, говорит, чтобы я больше не выходил на поле или речку поздно и к ней ночами не пробирался. И матушка добавляет, что слышала, как соседка другой говорит, что на неё точно порчу навели: мешочек с травами, видите ли, нашла, — Женя фыркает, а Марк закатывает глаза.
— Ой, да ты же знаешь, что девочки имеют склонность преувеличивать, — Марк хлопает друга по плечу и кивает в сторону невысокого домика в конце аллеи. — Идём, я уже соскучился по её щебетанию.