Крест зашипел от досады:
– Не надо было рассказывать Скримеру про это место. Наверное, Амакс подслушал, как мы говорили. И запечатал вход.
Меня так и подмывало высказать ему, что доверять тайны парню по имени Скример вообще не лучшая идея, но Крест и без того выглядел очень подавленно.
– И что теперь? – спросила Мэг. – Пойдем к тому входу, что в центре?
– Слишком опасно, – сказал Крест. – Должен быть способ открыть этот вход!
Гроувер так дергался, что я подумал, не забралась ли к нему в штаны белка. Казалось, ему хочется бросить все и бежать из зоопарка куда глаза глядят. Но он только вздохнул:
– Что там говорилось в пророчестве про козлоногого удальца?
– Что ты укажешь путь, – вспомнил я. – Но ты уже это сделал, когда привел нас в Палм-Спрингс.
Гроувер неохотно взял в руки свирель:
– Думаю, этим дело не ограничится.
– Открывающая песнь? – спросил я. – Как та, что Хедж сыграл в магазине Макрона?
Гроувер кивнул:
– Давненько я такого не играл. В последний раз я открыл путь из Центрального парка в Подземный мир.
– Отведи нас в Лабиринт, пожалуйста, – попросил я. – А не в Подземный мир.
Он взялся за свирель и наиграл песню «Том Сойер» канадской рок-группы «Раш». Крест пришел в неописуемый восторг. Мэг зажала уши.
Бетонная стена задрожала и треснула посередине, открыв нам лестницу с грубыми каменными ступенями, спускающимися во мрак.
– Ну, отлично, – проворчал Гроувер. – Подземелья я ненавижу почти так же, как зоопарки.
Мэг вооружилась саблями и решительно пошла по ступенькам. Глубоко вдохнув, Гроувер последовал за ней.
Я посмотрел на Креста:
– Ты с нами?
Он покачал головой:
– Я же говорил. Я не воин. Постою на страже и потренируюсь играть.
– Но мне может понадобиться уку…
– Я потренируюсь, – отрезал он и сыграл аккорд с задержанием на кварте.
Я отправился вслед за друзьями во мрак, а этот аккорд все так же звучал у меня за спиной: подходящая музыка перед жестоким кровавым боем.
Порой аккорды с задержанием на кварте жутко действуют на нервы.
37
Сыграем в игру?
Всё просто: умом не остёр —
Так шагай в костёр
В этой части Лабиринта не было ни лифтов, ни госбюджетных служащих, бродящих по коридорам, ни табличек, требующих сигналить перед поворотом.
Спустившись по лестнице, мы оказались на краю глубокой расселины. Благодаря своим козлиным ногам Гроувер проворно спустился вниз. Он крикнул нам, что здесь нет ни монстров, ни свалившихся в Лабиринт медведей, после чего Мэг вырастила на круто уходящем вниз склоне целый ряд глициний. Держась за них, мы смогли спуститься, не опасаясь падения. К тому же глицинии отлично пахли.
Мы оказались в небольшом квадратном помещении, от каждой стены которого отходило по коридору. Воздух здесь был горячий и сухой, словно недавно сквозь эту комнату промчалось пламя Гелиоса. Меня прошиб пот. В колчане затрещали древки стрел, зашипело их оперение.
Гроувер бросил отчаянный взгляд на крохотный лучик света, пробивающийся сверху.
– Мы вернемся в верхний мир, – пообещал я ему.
– Я просто подумал, получила ли Пайпер мое сообщение.
Мэг взглянула на него поверх замотанных синей изолентой очков:
– Какое еще сообщение?
– Когда я пошел за «Мерседесом», я встретил облачную нимфу, – сказал Гроувер таким тоном, будто при одалживании чьего-то автомобиля наткнуться на облачную нимфу – обычное дело. – Она обещала передать послание Мелли, сказать ей, куда мы отправляемся… если… ну… сама доберется до них живой.
Меня удивило, что он сразу нам об этом не рассказал.
– Думаешь, Пайпер придет нам помочь?
– Не уверен… – На лице у него было написано: «Да, о боги, пожалуйста, нам так нужна помощь!» – Просто я решил, что ей стоит знать, куда мы пошли, если… – На его лице читалось «если мы сгорим дотла и она нас никогда больше не увидит».
Эти выражения его лица мне совсем не понравились.
– Пора обуваться, – сказала Мэг.
Тут я понял, что она смотрит на меня:
– Чего?
– Обувайся. – Она указала на висящие у меня на ремне сандалии.
– Да, точно. – Я сорвал их с пояса. – А вы сами, случаем, не хотите их примерить?
– Не-а, – помотала головой Мэг.
Гроувер вздрогнул:
– У меня в прошлом были не лучшие отношения с волшебной обувью.
Надевать на себя сандалии злого императора мне совсем не хотелось. Я боялся, что они превратят меня в помешанного на власти маньяка. А еще они плохо сочетались с зимним камуфляжем. Однако я сел на пол и принялся шнуровать калиги. В этот момент я понял, что Римская империя могла завоевать куда больше территорий, если бы они изобрели липучки.