Герофила вздохнула:
– Простите, друзья мои. Я попробую снова. Порой я думаю, что пророческий дар мне хотелось бы в себе… – она вздрогнула от боли. – Одиннадцать букв. Отрицание и слово. Седьмая «ы».
Гроувер забеспокоился:
– Погодите. Что? Снова «ы»?!
Воздух был так раскален, что мне казалось, будто мои глаза скоро поджарятся, как лук на шампуре, но, сделав над собой усилие, я все-таки пригляделся к угаданным нами словам.
– Наверное, – сказал я, – новое слово располагается по вертикали и пересекает «безмолвный» в букве «ы».
Глаза Герофилы одобрительно сверкнули.
Мэг стерла пот со лба:
– Тогда зачем нам было разгадывать «бога»? Этот мостик никуда не ведет.
– Только не это! – простонал Гроувер. – Мы ведь все еще составляем пророчество, да? Вход, безмолвный, бог? Что это значит?
– Я… я не знаю, – признался я, мозговые извилины кипели у меня в черепе, как лапша в курином бульоне. – Давайте разгадаем еще какие-нибудь слова. Герофила сказала: пророческий дар ей хотелось бы в себе… что?
– «Не принимать» не подходит, – пробормотала Мэг.
– «Не найти»? – предположил Гроувер. – Нет. Букв слишком мало.
– Может, нужна метафора? – задумался я. – Это совсем не то, чего ей хотелось в себе… открывать?
Гроувер нервно сглотнул:
– Так, значит, это будет наш ответ?
Они с Мэг одновременно посмотрели на пышущий жаром ихор, а затем на меня. Их вера в мои силы почему-то совсем не грела мне душу.
– Да, – решил я. – Герофила, ответ «Не открывать».
Сивилла вздохнула с облегчением, и через букву «ы» в слове «безмолвный» протянулся новый мостик, ведущий к ней. Ступив на букву «о», мы оказались в каких-то пяти футах от площадки, на которой ждала Сивилла.
– Перепрыгнем? – спросила Мэг.
Герофила вскрикнула и зажала руками рот.
– Похоже, прыгать не стоит, – сказал я. – Нужно разгадать кроссворд до конца. Герофила, может, дашь нам крохотное слово, которое приведет нас к тебе?
Сивилла сжала пальцы, убрав их ото рта, а затем медленно и четко проговорила:
– Слово из трех букв по горизонтали. Начинается с «о». Слово из двух букв по вертикали. Расположение сверху.
– Двойная игра! – Я посмотрел на друзей. – Мне кажется, нам нужно поставить «она» по горизонтали и «на» по вертикали. Так мы доберемся до площадки.
Гроувер заглянул за край плиты, где плескался раскаленный добела ихор:
– Не хотелось бы сейчас проиграть. Слова вроде «на» можно предлагать?
– У меня нет с собой инструкции к «Скрэббл», – сказал я, – но думаю, можно.
Хорошо, что это все-таки был не «Скрэббл». Афина все время в него выигрывает, ведь у нее же «богатый словарный запас» – знали бы вы, как это бесит! Как-то раз она так выстроила слово «адъюнкт», что оно пересекло призовую клетку, утраивающую очки, и Зевс в ярости запустил молнией в гору Парнас.
– Вот наш ответ, Сивилла, – объявил я. – «Она» и «на».
Три плиты встали на место, проложив нам путь на площадку Герофилы. Мы перебрались к ней, и Герофила захлопала в ладоши и заплакала от радости. Она протянула руки, желая обнять меня, но тут вспомнила, что закована в раскаленные докрасна цепи.
Мэг оглянулась и посмотрела на горящие позади нас слова:
– Если это конец пророчества, то что оно значит? Вход безмолвный бог не открывать на она?
Герофила хотела что-то сказать, но передумала и с надеждой взглянула на меня.
– Давайте снова согласуем слова, – предложил я. – Если добавить первую часть фразы из Лабиринта, получится: Аполлон зрит смерть в Тарквиния могиле, если… э-э… вход… к? – Я посмотрел на Герофилу, и она одобрительно закивала. – Вход к безмолвному богу… Хм. Даже не знаю, кто это. Если вход к безмолвному богу не откроет она…
– Ты забыл про «на», – напомнил Гроувер.
– Думаю, его можно опустить, раз уж это была двойная игра.
Гроувер подергал себя за подпаленную бородку:
– Вот поэтому я и не играю в «Скрэббл». А еще потому, что мне хочется съесть фишки.
Я повернулся к Герофиле:
– Значит, Аполлон – то есть я – зрит смерть в Тарквиния могиле, если вход к безмолвному богу не откроет она… Кто? Мэг права. У пророчества должен быть конец.
Откуда-то слева раздался знакомый голос:
– Не обязательно.
На горизонтальном выступе, делящем стену на две половины, стояла Медея. Она была явно жива и рада нас видеть. За ней двое пандов держали избитого и закованного в цепи пленника – нашего друга Креста.
– Здравствуйте, дорогие мои, – улыбнулась Медея. – Видите ли, пророчеству вовсе не обязательно иметь конец – ведь вы все равно умрете!