И теперь, глядя на горизонт, я не знал, могу ли хотя бы надеяться, что он принесет нам добрые вести.
Ко мне возвращались воспоминания о том, что случилось на корабле, и они складывались в столь ужасную картину, что с ней не сравнилась бы ни одна фреска со стен Калигулы.
Император предупредил меня: «Это не игра». Коммоду и впрямь было до него далеко. При всей любви к театральности Калигула никогда бы не испортил казнь безвкусными спецэффектами, страусами, баскетбольными мячами, гоночными машинами и громкой музыкой. Калигула не просто грозился убить. Он убивал.
– Он не умер, – повторяла свою мантру Пайпер, словно пытаясь заворожить нас и саму себя. – Он слишком многое преодолел, чтобы умереть сейчас, вот так.
Мне хотелось ей верить.
К несчастью, я десятки тысяч раз видел, как умирали смертные. И большинство этих смертей были бессмысленными. Чаще всего смерть была преждевременной, неожиданной, недостойной, а порой даже унизительной. Люди, которые заслуживали смерти, жили очень долго. Те, кто заслуживал долгой жизни, обычно уходили слишком рано.
Пасть в бою со злодеем-императором, спасая жизнь друзьям… такая смерть была вполне достойна героя – Джейсона Грейса. Он ведь рассказал мне о том, что открыла ему Эритрейская Сивилла! Если бы я только не попросил его отправиться с нами…
«Не вини себя, – сказал Аполлон-эгоист. – Он сделал свой выбор».
«Это был мой квест! – возразил виноватый Аполлон. – Если бы не я, Джейсон сейчас сидел бы в комнате в общежитии и рисовал новые святилища для непонятных малых богов! Пайпер Маклин тоже бы не пострадала – она была бы с отцом, готовилась начать новую жизнь в Оклахоме».
Аполлону-эгоисту нечего было ответить на это – или он эгоистично решил ничего не говорить.
Мне оставалось лишь смотреть на волны и ждать, надеясь, что Джейсон Грейс, живой и здоровый, вот-вот появится из темноты верхом на своем скакуне.
Наконец в воздухе запахло озоном. Над водой засверкали молнии. На берег спустился Буря, у него через спину словно седельная сумка была перекинута темная фигура.
Воздушный конь преклонил колени и осторожно спустил Джейсона на песок. Пайпер закричала и побежала к нему. Мэг бросилась за ней. Самое страшное было наблюдать за тем, как на их лицах промелькнуло облегчение, от которого через миг не осталось и следа.
Кожа Джейсона была бледна как чистый пергамент, перепачканный слизью, песком и пеной. Морская вода смыла кровь, но его школьная сорочка стала пурпурной, как перевязь сенатора. Из каждой его конечности торчали стрелы. Правая рука застыла в указующем жесте, словно он и сейчас приказывал нам уходить. Лицо не выражало ни муки, ни страха. Он был спокоен, будто уснул после трудного дня. И будить его мне не хотелось.
Пайпер, глотая слезы, встряхнула его:
– ДЖЕЙСОН! – Ее голос эхом отразился от скал.
Мэг сурово нахмурилась, села на корточки и посмотрела на меня:
– Вылечи его!
Сила ее приказа толкнула меня вперед, и я встал на колени рядом с Джейсоном. Я положил руку ему на холодный лоб – и лишь убедился в очевидном.
– Мэг, я не могу вылечить смерть. Как бы мне того ни хотелось.
– Всегда есть способ, – сказала Пайпер. – Лекарство целителя! У Лео получилось!
Я покачал головой.
– Лео принял лекарство до того, как умер, – мягко сказал я. – Он преодолел много трудностей, чтобы заполучить ингредиенты. И даже когда он их собрал, ему пришлось найти Асклепия – ведь только он может приготовить лекарство. Сейчас с Джейсоном это не сработает. Мне очень жаль, Пайпер. Уже слишком поздно.
– Нет, – настаивала она. – Чероки учат, что… – Она судорожно вздохнула, словно готовя себя к длинной речи. – Это одна из самых важных легенд. В прошлом, когда человек только начал истреблять природу, животные решили, что он опасен. И они поклялись дать ему отпор. Каждый зверь по-своему научился убивать людей. Но растения… они были добрые и пожалели человека. Они дали другую клятву: каждое растение пообещало найти способ защитить людей. Поэтому есть растения, которые могут вылечить любую болезнь, нейтрализовать любой яд, исцелить любую рану. Какое-то растение должно его вылечить! Нужно только знать, какое искать!
На лице у меня отразилась вся горечь происходящего:
– Пайпер, это мудрая легенда. Но даже будь я все еще богом, я не смог бы дать тебе средство, чтобы вернуть мертвого к жизни. Если бы оно и существовало, Аид ни за что не позволил бы его использовать.