35
Дашь пандосу укулеле
Попросит уроков
Так что – НЕ ДАВАЙ!
Чем дальше, тем хуже.
Ни Мэг, ни я не могли позвонить по городскому телефону. Похоже, дело было в проклятии, наложенном на полубогов: как мы ни старались, гудков в трубке не было.
Совсем отчаявшись, я попросил позвонить Креста. Его телефон послушался. Что очень меня оскорбило.
Я велел ему набрать 9–1–1. После нескольких его неудачных попыток меня осенило: пандос пытался набрать IX–I-I. Я показал ему, что нужно делать.
– Да, – сказал он оператору. – Здесь на пляже мертвый человек. Ему нужна помощь… Адрес?
– Оро-дель-Мар, двенадцать, – подсказал я.
Крест повторил.
– Верно… Кто я? – Он зашипел и бросил трубку.
После этого нам пора было уходить.
Но на этом неудачи не закончились: «Форд Пинто» 1979 года выпуска, принадлежащий Глисону Хеджу, ждал нас у дома Маклинов. Вариантов получше не наблюдалось, так что мне пришлось везти всех на нем обратно в Палм-Спрингс. Чувствовал я себя все так же отвратительно, однако волшебная замазка, которой Медея залатала мою грудь, медленно и болезненно делала свое дело. Было такое ощущение, что у меня по грудной клетке сновало множество крохотных демонов, вооруженных строительными степлерами.
Мэг сидела впереди, рядом со мной, наполняя машину запахом дыма, пота, мокрой одежды и горелых яблок. Крест устроился сзади с моим боевым укулеле и то и дело дергал струны или пытался что-то бренчать, хотя я не успел показать ему ни одного аккорда. Как я и предполагал, для его восьмипалой руки гриф оказался слишком маленьким. Каждый раз, когда звук получался не очень (а это происходило, как только он касался струн), он шипел на инструмент, будто хотел запугать его и заставить играть хорошо.
Я вел машину словно в трансе. Чем дальше мы удалялись от Малибу, тем чаще я думал: «Нет. Конечно, этого не было. Это был просто дурной сон. Джейсона Грейса не убили у меня на глазах. Пайпер Маклин не рыдала на берегу, когда я уходил. Я бы никогда не допустил подобного. Я хороший человек!»
Но я сам себе не верил.
Скорее я был как раз таким человеком, который заслуживает ехать ночью в желтом «Пинто» в компании ворчливой потрепанной девчонки и шипящего, одержимого игрой на укулеле пандоса.
Я даже не совсем понимал, зачем нам возвращаться в Палм-Спрингс. Какая нам от этого польза? Да, Гроувер и другие ждут нас – но мы привезем лишь трагические известия да пару старых сандалий. Наша цель в центре Лос-Анджелеса – и это вход в Горящий Лабиринт. Чтобы смерть Джейсона не была напрасной, мы должны отправиться прямо туда, найти Сивиллу и освободить ее.
Но кого я обманываю? Я был не в состоянии сделать хоть что-то. С Мэг дела обстояли не лучше. Самое большее, на что я мог надеяться, – доехать до Палм-Спрингс и не заснуть за рулем. Там я смогу свернуться клубком на дне Цистерны и рыдать, пока сон не сомкнет мне веки.
Мэг закинула ноги на приборную панель. Ее очки сломались пополам, но по-прежнему сидели у нее на носу словно перекошенные защитные очки пилота.
– Ей нужно время, – сказала она. – Она злится.
На мгновение я подумал, что Мэг говорит о себе в третьем лице. Только этого мне не хватало. Но потом понял, что она имела в виду Пайпер Маклин. Мэг по-своему пыталась меня поддержать. Пугающие чудеса на сегодня, оказывается, не закончились.
– Знаю, – ответил я.
– Ты пытался убить себя, – заметила она.
– Я… Я хотел… отвлечь Медею. Это была ошибка. Я во всем виноват.
– Не. Не думаю.
Неужто Мэг Маккаффри только что меня простила?! Я подавил всхлип.
– Джейсон сделал выбор, – продолжала она. – Как и ты. Герои должны быть готовы к тому, что придется пожертвовать собой.
Мне стало не по себе… и не только потому, что Мэг произнесла столь длинную фразу. Мне не нравилось ее определение героизма. Герой всегда представлялся мне человеком на фестивальной платформе, который машет толпе, бросает зрителям конфеты и купается в народной любви. Но самопожертвование? Нет. Такой пункт я не стал бы включать в буклет с геройскими вакансиями.
К тому же Мэг назвала меня героем, поставив в один ряд с Джейсоном Грейсом. Это было неправильно. Богом у меня получалось быть куда лучше, чем героем. То, что я сказал Пайпер о невозможности преодолеть смерть, было правдой. Джейсона не вернуть. Если я погибну здесь, на Земле, мне тоже не светит вторая попытка. И я не могу принять эту мысль с тем же спокойствием, что и Джейсон. Я ударил себя в грудь в полной уверенности, что Медея меня исцелит – ведь только так она смогла бы потом содрать с меня кожу. Так что я поступил как трус.