Застыв у двери, Ребекка продолжала таращиться на него, время от времени переводя свой взгляд на готовую сгореть от стыда Бриджит. Будучи девушкой любопытной, Ребекка пыталась разгадать, что же здесь все-таки произошло, или должно было произойти, не помешай она «идиллии» своим вторжением. Не горя желанием выслушивать от своей помощницы очередные поручения от вездесущего мистера Коллинза, Дэмиен вытолкал её прочь из подсобки и, захлопнув за ней дверь с такой силой, что Бриджит на миг поднесла руки к ушам, снова обернулся к ней.
— Я только сейчас понял, что проморгал свое «счастье», — насмешливо бросил он, придя, наконец, в себя. — Надо было мне заранее отбить тебя у Патрика, и не терять времени даром.
— Я сама решу, с кем мне связываться, а с кем нет.
— Думаешь, он будет хранить тебе верность до скончания своих дней?! — хмыкнул Дэмиен. — Как только ты ему надоешь, он найдет себе новую любовницу, а тебе достанется клеймо брошенки.
— И все-таки я дождусь Патрика, — заключила она, готова убить его на месте.
Взявшись за дверную ручку, прежде чем покинуть помещение, Гилберт счел за необходимое «предупредить» ту, которая вопреки его попыткам соблазнить её, из принципа отказалась ему покориться.
— Уверен, пока ты ждешь своего суженого, продолжая хранить ему верность, он тем временем уже давно сожительствует на Севере с какой-нибудь янки, и возможно, успел за это время даже заделать ей детей. Посмотрим, что получиться из всей этой истории. А вообще, такая черта, как верность, вообще чужда мужскому мировоззрению. И если тебе поймать не удалось поймать на измене своего благоверного, значит, он хорошо «шифруется». Просто вся разница в том, что кто-то склонен афишировать свою распутность, а кто-то эти связи тщательно скрывает, прикидываясь простачком. Но если ты привыкла жить в своих иллюзиях и дальше, не буду тебя лишний раз разубеждать. Живи в них и дальше. Так проще и удобнее. Тебе. И ему.
Открыв двери, он тотчас покинул комнату, но брошенные им в адрес Патрика слова, не прошли бесследно для самооценки Бриджит и, несмотря на уверенность в чистоте помыслов своего избранника, в этот раз они таки сумели вызвать у неё сомнение насчет верности будущего жениха.
Глава 3.11
«…странно разговаривать,
когда давно пора тебя забрать с собой
и вылечить от всех» ©
На фоне переутомления у Мишель обнаружили пневмонию. Последней каплей стало потрясение, пережитое ею после получения сообщения о плене Доусона.
Продолжая испытывать вину за содеянное, Дэмиен едва решился заглянуть к ней за весь день, то и дело находя какие-то неотложные дела, лишь бы избежать посещения сводной сестры.
Впервые в жизни она заболела настолько серьезно, что ни о каком посещении госпиталя не могло быть и речи. Теперь она сама нуждалась в помощи. И Гилберт, взяв на себя эту трудновыполнимую «миссию», не мог отметить, что её состояние, несмотря на принятые им меры, с каждым днем не только не улучшалось, но во многом даже как будто ухудшилось.
По крайней мере, если раньше она могла с ним подолгу разговаривать, и временами даже передвигаться по своей комнате, то теперь, едва болезнь заставала её врасплох, она впадала в настолько длительное беспамятство из-за изматывающей лихорадки, что стоило ему ненадолго отлучиться из дома, по возвращению назад он не надеялся застать её в здравом уме.
Когда она могла заболеть, и именно сейчас? Эта мысль просто не укладывалась у него в голове. Она ведь раньше никогда не болела. А что, если пневмония такая же заразная, как и тиф, например? Тогда он тоже заболеет, и умрет вместе с ней. Опасаясь обнаружить малейший симптом этого заболевания, стоило ему хоть раз кашлянуть, как он тут же старался гнать от себя эти мысли как можно подальше.
«И почему она не выздоравливает? — раздумывал Гилберт, тщетно пытаясь прийти сквозь дебри затуманившего его сознание алкогольного дурмана к окончательному выводу относительно её болезни. — Надо будет посоветоваться с более толковым доктором…»