Надеясь переждать ливень под своим незамысловатым укрытием, Доусон посмотрел на небо, дабы удостоверится, сколько ещё ему придется здесь простоять. Однако там и не дождавшись окончания дождя, он внезапно ринулся вверх по лестнице, и зашел внутрь здания. По крайней мере, до момента, до момента окончания ливня он успеет объясниться с начальством, и передать ему свою просьбу.
— Мне нужно видеть миссис Фицджеральд! — грозно выкрикнул он, представ перед взором перепуганного секретаря.
— У вас к ней что-то серьёзное? — осведомилась женщина, тараща на «светилу» глаза.
От такого взгляда Доусону стало не по себе. Он ехал сюда, потратив половину суток на поездку, а тут какая-то секретарша останавливает его у дверей, и спрашивает, что произошло. Он не обязан ни перед кем отчитываться.
— У меня к ней серьёзное дело, — буркнул «светило», продолжая сверлить испуганную женщину свирепым взглядом.
— Вам назначено явиться? — неопределенно спросила она, не зная, как держаться со столь вспыльчивым человеком, чтобы не привести его в ещё большую ярость.
— Нет! Не назначено! — рявкнул Доусон так, что у секретаря зазвенело в ушах.
— Ну, знаете ли, может, меня это и не касается, — осторожно заметила она, — но я должна вам сказать, что шансов попасть к ней у вас было бы больше, если бы вы вам было все же назначено.
— Назначено или не назначено, но мне надо её видеть! — завопил мужчина, для пущей убедительности стукнув кулаком по столу. Не особо уверена, что её начальница вообще будет рада кого-либо принять, секретарь все же попросила его не беспокоить зря «начальство». Выслушав эту тираду, «светило» с недоумением уставился на женщину.
— Скажите ей, что пришел Алекс Доусон, — заявил он, не желая терять ни минуты на пустые препирательства с секретарем. — Она хорошо меня знает.
Женщина ушла и, вернувшись через некоторое время, попросила его следовать за ней. Очутившись на пороге кабинета начальницы, она произнесла вслух несколько пояснительных слов, как бы слагая с себя всякую ответственность за последствия столь неожиданного визита, и предоставив «светиле» возможность вести дальнейший диалог самостоятельно, с невозмутимым видом покинула помещение, отправившись к себе.
Отвлекшись от изучения лежавших на её столе документов, Эстелла Фицджеральд указала ему на кресло, после чего покинув свое место, направилась к окну, чтобы закрыть створки. На улице начался град, и шум, воспроизводимый падением мелких крупиц льда на крышу, отвлекал её от работы. Нетерпеливо опустившись в кресло, хирург безразличным взглядом окинул богато убранный кабинет с дорогой мебелью и обилием на стенах картин.
— Ну, мистер Доусон, — обратилась она к нему после непродолжительной паузы, усаживаясь за стол, — с какой просьбой вы пожаловали ко мне в этот раз?
— Я пришел спросить у вас совета, потому что вы единственный здесь человек, с которым я готов говорить столь откровенно.
— Вы говорите сейчас загадками, — отозвалась она, и тут что-то холодное сверкнуло в её глазах, скрытых за стальной оправой очков, — а такие унизительные речи столь прямолинейному человеку, увы, совсем не к лицу.
— На что вы намекаете? — запинаясь, пробормотал он. — Кто-то уже осмелился меня оклеветать?
Взяв в руки линейку из слоновой кости, она принялась легонько постукивать ею по столу. Ливень за окном только усилился.
— Я потеряла к вам всякое расположение, — глухо произнесла она, не сводя с него глаз. — Как вы знаете, репутация моих подчиненных всегда играла для меня важную роль наряду с дисциплиной и уровнем компетентности в своей сфере, и если раньше я ещё была готова терпеть ваш несносный характер, то слухи, которые начали ходить о вас в городе в последнее время, не могут оставить меня равнодушной.
— Вы имеете в виду эту дурацкую выходку в пабе?
— Это, конечно, сумасбродство, но зная ваш характер, Доусон… Вы побывали в плену, пережили немало тяжелых моментов, поэтому не думайте, что я хочу вас упрекать…