Сама Мишель в молитвах не сильно разбиралась, но слова священника показались ей настолько утешительными для Дерека, перед которым она испытывала чувство вины, что поглощенная угрызениями совести, на косые взоры собравшихся старалась не обращать внимания. И только подкованные в ритуальных вопросах Джессика и Эбигейл понимали, что истинного католика погребают сейчас по канонам англиканской церкви.
— Да какое это имеет сейчас значение? — возразил Калеб, которому надоело выслушивать её замечания. — Священник почти заканчивает церемонию, так зачем разводить демагогию? Что сейчас, что десять лет назад: за это время процедура отпевания в англиканской церкви почти не изменилась.
— Десять лет назад я должна была выйти замуж! — рявкнула Джессика, пытаясь осадить его.
— Да, что-то Дерек рановато ушел… — отметил Патрик, с плохо разыгрываемым прискорбием поглядывая на могилу друга.
— Рано-не рано — не тебе судить, — грозно сверкнув глазами, отозвался Этан Гиббз, — когда «положено», тогда и забрали. Он свое предназначение выполнил, да и по человеческим меркам — это уже отнюдь не рано.
Одетый с «иголочки», в тщательно выутюженный костюм из темного сукна, у него был вид молодого ученого, защитившего кандидатскую диссертацию по медицинской тематике. От вечно озлобленного юноши с едкими замечаниями в адрес окружающих не осталось и следа. И значительно преобразившись за это время, Гиббз, если не «подобрел» к своему окружению, то уж во всяком случае, стал относиться к нему со снисхождением.
Пару дней назад вместе со своей супругой он должен был отбыть в Эдинбургский королевский хирургический колледж, но из-за похорон эту поездку пришлось перенести. Подобно знаменитому американскому хирургу Джону Коллинзу Уоррену, блестяще окончившем Гарвардскую медицинскую школу в Бостоне, и получившего за это медаль Франклина, Этан Гиббз решил последовать его примеру, и добиться таких же результатов, если не в практической деятельности, то хотя бы в науке.
Подражая Уоррену, по окончанию первого курса он умудрился даже произнести прощальную речь на латыни перед «выпускниками», и что самое интересное, несмотря на то, что с той поры прошло много лет, тогдашние выпускники помнили её до сих пор. Эдинбург как магнит притягивал американских студентов-медиков, и Этан Гиббз не стал исключением.
— Бедняжка Мишель… Осталась теперь совсем одна, — вздохнула Эбигейл, кивнув в сторону могилы Дерека. — Мало того, что потеряла сначала свою первую семью, потом вторую, а теперь ко всему прочему ещё лишилась мужа.
— Да, — согласилась с нею Бриджит, — у неё здесь родственников нет, а на исторической родине ей делать нечего. Да и какой смысл спустя двадцать с лишним лет возвращаться туда, где о тебе наверняка уже все забыли.
— Ну, один «родственник», пусть и не по крови, у неё все же остался, — злорадно намекнула Чендлер, прислушиваясь к их разговору.
— На кого это ты сейчас намекаешь?
— Будто бы ты не знаешь, о ком я сейчас. Что Дэмиен — интриган и редчайшая скотина в одном флаконе, что его сводная «сестренка» — расчетливая шлюха. Эти двое стоят друг друга. Ничего не скажешь, «сладкая парочка».
— Джессика, ну почему так грубо? — вмешалась Эбигейл.
— А где ты грубость увидела? Просто на людей надо смотреть реально.
— Почему ты на неё так взъелась?
— У меня с Госпожой Баррингтон личные счеты, — надменно сжав губы, процедила Чендлер. — И я рада, что смерть её мужа убавила в ней спесь и привычное высокомерие.
— Зачем ты желаешь ей зла? — недоумевала Эбигейл, и, понимая, что достучаться до разума подруги сейчас невозможно, решила призвать на помощь мужа, который мысленно видя себя за кафедрой какой-нибудь аудитории Эдинбургского колледжа, к их болтовне прислушивался не очень внимательно. — Этан, скажи же что-нибудь! Что ты смотришь на меня такими перепуганными глазами? Неужели и ты тоже считаешь, что Мишель уйдет к Дэмиену?
— Увы, по этому поводу я ничего не могу сказать, — рассеяно произнес тот, поправляя на своей переносице очки, — ибо в практике человеческих извращений я блаженно несведущ.
— А вот я считаю, что в этой жизни нужно быть прагматичным, — заметил Патрик. — Хочешь добиться положения в обществе, и признания за счет связей, но при этом, чтобы тебя не обвинили в грязных помыслах и нечестности, для этого надо потрудиться. И получается же у гада!