— Да уж, Гилберт — это только дела и холодный расчет, — категорическим тоном заявила Бриджит. — Сердца у этого эгоиста совсем нет.
— То, он вырос таким черствым и подлым, — заслуга его le maman, — добавил Этан.
— И он сам, и его мама — как две неприкаянные души... — протянула Эбигейл, соглашаясь с мужем.
— А вот я, наоборот, считаю, что Дэмиену с матерью очень повезло, — напомнил Калеб присутствующим о финансах Дайаны Гилберт, добытые ее напарником во время войны спекулятивным путем. — И не будь той базы, которую она создала для него, ему бы ни за что не удалось достичь успеха.
— Что да, то да, — кивнула Чендлер. — Но где он сам? Неужели решил проигнорировать похороны?
— Да, что-то Капиталист наш сегодня запаздывает... — ухмыльнулся Патрик, оглядываясь по сторонам; так он с некоторых пор начал называть своего давнего приятеля, никогда больше не обращаясь к нему по имени в силу личных причин. — Церемония почти заканчивается, а его до сих пор нет.
— Да погоди ты, прибудет ещё, — насмешливо доложил Калеб. — Может, у него какие-то неотложные дела появились, вот он их и решает.
— Ага, небось, уволил надсмотрщика, и решил некоторое время сам за каторжными присмотреть, чтобы они от него окончательно не разбежались, — сказал Патрик, всегда с неприязнью относившийся к «хозяевам жизни», пользовавшихся наемным трудом.
— Говорят, он сегодня одного из своих управляющих рассчитал. Можно сказать, своего соратника и «правую руку», который верой и правдой служил ему все эти годы. И задержался, по всей видимости, чтобы найти ему достойную замену, — вмешался в разговор Этан Гиббз; он-де знал больше о его жизни, поскольку оставался единственным «экземпляром» из состава «старой гвардии», (не считая, разумеется, Брайана Каррингтона), кто из личной выгоды продолжал поддерживать с ним связь. И только Каррингтону, в принципе, было все равно, с кем общаться из своего круга, лишь бы его не забывали угощать дорогой выпивкой, а у Гилберта недостатка в ней не наблюдалось.
— И в чем же причина столь резкого разрыва с соратником? — осведомился у него Патрик. — Чем ему Джереми Эриксон не угодил?
— Не сошлись наверное в политических взглядах.
— А если без шуток?
— Эриксон отказался работать с «каторжными», поэтому Гилберт его и рассчитал. Прямо так и сказал, мол негуманно это, и неэтично — использовать в таких целях наемный труд, и поставив начальство перед фактом: либо вы избавляетесь от каторжников, либо я ухожу, заблаговременно попросил расчет.
— А наш Капиталист что на это ответил? — улыбнулся Патрик, представляя себе его лицо.
— Ну, отказываться от труда каторжных он, разумеется, не стал, поэтому посчитав за нужное уволить все-таки Эриксона, думаю, сейчас ищет на его место более сговорчивого, и беспощадного управляющего, который и надсмотрщика будет держать в «ежовых рукавицах», и в случае непредвиденных обстоятельств сумеет договориться с шерифом.
— А вот мне кажется, малый зря погорячился, разведя вокруг каторжников всю эту демагогию, — заявил Калеб, относясь к подобным вещам куда прагматичнее. — Такого жалования ему больше нигде платить не будут, поэтому чтобы сохранить прежний лоск, парню придется либо вернуться обратно, либо покончить с собой. Другого выхода из ситуации я не вижу.
— Кстати, да, — поддержал его мысль Этан. — Вспомните, ведь как только он ушел из госпиталя вслед за этим мошенником, то спустя год работы под его началом выстроил себе приличное жилище, а остался бы в больнице, до сих пор жил с матерью в своей полуразвалившейся лачуге в районе для бедных.
— Да ему столько платили, что за один год «стажировки» управляющим он успел приобрести себе столько всего, что не удалось нажить за пять лет фельдшерства в больнице, — возмущенно доложил Калеб Донован.
— Эриксон просто поймал «звезду», загордившись своим новым положением, — заявил Этан. — А с молодняком такое часто происходит. Особенно если успех приходит к ним очень рано.
— Не переживайте вы так за его судьбу, — отозвался Патрик, — вот помыкается малый по рынку труда, ощутит на собственной шкуре, что потерял, и приползет к своему хозяину обратно устраиваться на работу. Упадет перед Капиталистом на колени, и будет слезно умолять его снова принять на должность управляющего. А тому ничего другого не останется, кроме как сделав вид: «Ну, я же тебе говорил», принять его на работу, поскольку Шурыгин, хоть и высокоморальный тип, но в отличие от остальных, хотя бы не обворовывал своего хозяина.