— Гилберт скоро доиграется, что от него не только управляющие, но и каторжные сбегут, — рассудила Бриджит, тоже не с особым восторгом относившейся к его затее.
— Но даже если так и произойдет, думается мне, он все равно найдет способ выкрутиться.
— Н-да, у парня прямо какая-то железная воля противостоять ударам судьбы, — отметил Этан. — Прямо не сломался ни разу…
— А чего ему ломаться-то? — удивился Патрик. — Сам все эти склоки затевает, вот пусть сам и расхлебывает их последствия. Иногда мне кажется, что он находит в этом своего рода удовольствие. Жизнь без проблем для него — не малина.
Он хотел было добавить к своей речи что-то ещё, но внезапное появление поблизости Лукаса Дайсона помешало его замыслам. Успев надраться возле церкви, где отпевали Дерека, молодой человек пребывал сейчас в далеко не самом адекватном состоянии.
— Нас так просто не «сломать»... — небрежно отозвался Этан, бросив в его сторону острый, как у птицы, взгляд.
— … и тут мои глаза наполнились слезами... — с показной жалостью в голосе внезапно пролепетал Патрик, бросив взгляд в совершенно противоположную сторону.
Повернувшись на его возглас, ребята увидели Дэмиена Гилберта, который узнав издали похоронную процессию, помахал им рукой.
Глава 7.3
Облачившись во все черное, и захватив с собой ядовитый плющ, (как и обещал), он пробирался к могиле Дэвиса переступая через заросли кустарников, заполонивших собою всю территорию кладбища.
— А я смотрю, меня тут вспоминают… — ухмыльнулся молодой человек. — Надеюсь хоть добрым словом?!
«Ну, и ну!» — ехидно отметил про себя Этан Гиббз, скептическим взором окинув его вид. От Гилберта за версту несло спиртным; не так, как от Лукаса Дайсона, но все же было заметно, что накануне похода, он успел достаточно принять на душу, — такой игривый огонек играл в его глазах.
— А чего это вы здесь все собрались? — осведомился он, приблизившись к ребятам, не желавших с ним общаться с момента, когда ведомая жаждой мести, с возгласом: «ТА-ДАМ!», Джессика Чендлер явила на свет сфабрикованный на погибель Алексу Доусону документ.
— У нас типа траур, — с многозначительным видом кивнул Лукас, и снова приложившись к бутылке с недопитым виски, попятился назад, чудом не споткнувшись о соседнюю могилу. Будучи не в курсе бойкота, Дайсон, по сути, был здесь единственным человеком, кто разговаривал с ним на кладбище в этот день.
— Ой, правда что ли? — с издевкой переспросил Дэмиен, сделав вид, будто только сейчас обратил внимание на гроб Дерека.
Наблюдая со стороны за распитием алкоголя в столь неурочное время, Джессика покрутила пальцем у виска. Любой другой человек, обнаружив на себе зловещий взгляды столь воинственной девы, уже б давно поседел от страха. Но немало повидавшего на своем веку Гилберта испугать чем-либо было почти невозможно, а его попутчик находился в таком полубессознательном состоянии, что опасности взгляда своей соседки попросту не замечал, так что все попытки Чендлер наставить пьяную братию на путь «истинный» провалились в тартарары.
Вернувшись домой после казни матери, Дэмиен не успел даже толком переодеться и, почувствовав, что не сможет предстать перед коллегами в трезвом виде, немного выпил. И только убедившись, что теперь он в состоянии вынести их осуждающие взгляды, как ни в чем не бывало направился на кладбище, не боясь услышать в свой адрес слова осуждения за чересчур «веселый» настрой.
Тщетно Дайана Гилберта, застыв на эшафоте в ожидании указаний палача, пыталась отыскать взглядом сына в толпе зевак. Затерявшись среди народа, Дэмиен довольно длительное время оставался недостижимым для её взора. И сколько она не вглядывалась в разношерстную толпу, пришедшую понаблюдать за казнью мошенницы, отыскать его там так и не смогла.
Сын был её единственным связующим «звеном» с внешней средой, и приложи он все усилия по освобождению её из тюрьмы, подкупи он судей и адвокатов, она бы уже давно была на свободе. Но прекрасно понимая, что спасая мать, он тем самым ставит крест на собственном личном счастье, (та никогда не признает его связь с Мишель Баррингтон), хорошенько поразмыслив над последствиями своих дальнейших принятых шагов, он сделал выбор не на пользу матери. Дайана Гилберт поняла это, когда надевала петлю на свою шею под осуждающие вопли толпы.