Баррингтон не знала, могла ли она уже считать себя «белой вороной» после той злосчастной выходки на кладбище, но последствия бойкота на своей шкуре со стороны общественности она уже ощутила. И нельзя было сказать, что ей это понравилось.
— В последнее время окружающие меня тоже за что-то невзлюбили, а я даже не знаю, за что…
— Главное что вы хорошая в МОЕМ понятии, — простодушно улыбнулся Доусон. — А друзей не бывает — запомните. Пока вы ещё этого в силу недостатка жизненного опыта не понимаете, но со временем, думаю, поймёте.
— А как ваша жена? Вы её любили?
— А причем тут она?! — пожал он плечами, словно сбрасывая с себя всякую ответственность за её судьбу. — Я же не виноват, что мне такие достаются, но в отличие от некоторых, я принимаю всё, что дают мне Свыше, и этому не противлюсь. Нужно принимать всё, что тебе дают в жизни. Я свой путь — жизнь без женщин и лживых «друзей» — уже выбрал, и меня он вполне устраивает. Просто надо принимать все и не противиться. Плывите по течению, и вас выведут на вашу струю.
— Но если это так, я могла бы уйти с вами! — внезапно воскликнула она, по-своему восприняв его посыл. — Я могла жить с вами, готовить для вас, убираться в вашем доме! Да ради вас я готова сделать все, что угодно, лишь бы вы мне это позволили!
— Миссис Баррингтон, я думаю, вам не стоит портить свою жизнь, растрачивая её на обслуживание мужчины, пусть даже если он и является гением в области хирургии, — хладнокровно отозвался Доусон, удивившись искренности её порыву. — Развивайтесь сами, как личность, и прекратите цепляться за кого-либо.
— Но я же ЛЮБЛЮ вас! — воскликнула она, порывисто шагнув к нему.
Мужчина с силой сжал ее плечи. Невольно поежившись, она наклонила к нему свое лицо в надежде, что он её поцелует, но этого, увы, так и не произошло.
— Да, вы любите меня, но как наставника или отца, — спокойно произнес он, удерживая её за плечи, — а для настоящей любви этого мало.
Мишель была шокирована его откровением. Она почти готова была пасть в его объятия, а он ее и знать не хочет!
— А как же мои чувства к вам? — проронила она, с недоумением заглянув в его светло-зеленые глаза. — Неужели для вас они тоже совсем ничего не значат?
— Миссис Баррингтон, мы слишком разные с вами люди, — прохладно отозвался он, — а для счастья в браке одной любви недостаточно. Все женщины хотят, чтобы я принадлежал им полностью, и без остатка, а я не могу отдать всего себя кому-то, потому что полностью принадлежу только Медицине. Человеческие отношения не играют для меня особой роли. И чтобы не произошло в моей жизни, работа была, есть и всегда будет оставаться для меня на первом месте, а не мимолетная связь с женщиной.
— Но я же люблю вас, мистер Доусон!
— Обыкновенные слова, которые теряют смысл, если они повторены миллионами других. Лишь те слова имеют Силу, которые идут от «сердца». Затертые же — не имеют энергетики. Не там ищете, миссис Баррингтон.
Но Мишель его больше не слышала. Всецело поглощенная неожиданным поворотом ситуации, (отказа от такого мужчины она не ожидала), она застыла, придумывая дальнейшую тактику поведения, потому что прежние её уловки, которые до этого великолепно «работали» по отношению к Дереку и Гилберту, против Доусона оказались бессильны.
Воспринимая его мимолетные знаки внимания за влюбленность, которая бесконечно льстила её женскому самолюбию, несмотря на все попытки хирурга дистанцироваться от неё, она не на шутку к нему привязалась. Недостижимый и потому ещё более притягательный, он возбуждал её фантазии. И хотя Алекс Доусон никогда не домогался её, и относился к ней всего лишь как к другу, это не помешало ей утвердиться в мыслях, что он имеет на неё какие-то виды. И только когда постигшее её разочарование накрыло ее с головой, не до конца отдавая отчет в том, что происходило сейчас в её душе, Мишель вдруг набросилась на него с кулаками:
— Я вас ненавижу вас, мистер Доусон! Как же я вас ненавижу, если бы вы только знали! Лучше бы вы никогда не появлялись в моей жизни!
Обескураженный её поведением, (ещё ни одна женщина не позволяла себе так с ним обращаться, за исключением, пожалуй, бывшей любовницы — Леоны Рэмси), мужчина некоторое время не мог с ней совладать. Теперь от прежней Мишель Баррингтон, той скромной девушки, запомнившейся ему именно такой, когда он нес её на своих руках в дом, едва она чудом избежала тем весенним днем участи погибнуть под колесами его экипажа.