Столь прямолинейный вопрос застал ребят врасплох, и только один вечно улыбающийся Патрик, спохватившись первым, нашел весьма удачный способ выкрутиться.
— Видишь ли, Мишель, — виновато хмыкнул он, невольно почесав свой затылок, — пока что у него не было никакой возможности поговорить об этом с нами, поэтому для проведения переговоров мы и оставили ему Этана.
— А в прошлый раз он вам тоже ничего не пообещал?
— В прошлый раз нам просто повезло, — утвердительно кивнул парень и в его глубоко посаженных глазах сверкнули два озорных огонька. — В госпиталь как раз доставили новое оборудование, которое Райан Гилберт выиграл в позапрошлом месяце на тендере в Кентукки, вот тогда и начались проблемы. Пока эту рухлядь сгрузили с поезда и доставили в больницу, эта машина чуть насмерть не убила двух санитаров. Кружась вокруг махины с намерением разобраться в устройстве её работы, он все время дергал её за разные рычаги, пока там что-то не сгорело, а когда мы сообщили ему, что нас недавно выгнали из университета и теперь мы хотим проходить практику под его руководством, он сначала на нас так дико посмотрел, а потом как заорет: «Боже милостивый! Это ж не студенты, а чума ходячая!». В тот момент в аппарате снова что-то вспыхнуло, а потом оттуда пошел дым, так что Каррингтон выгнал нас из помещения. С ним остался только Гиббз. Теперь мы ждем от него результатов переговоров.
— Как вы думаете, Каррингтон задаст ему хорошую взбучку?
— Нет, Этана наш куратор тронуть не посмеет, — спокойно отозвался Калеб Донован, молодой и плотненький фельдшер, закадычный друг этих двух. — Мы потому и оставили его с ним разбираться, что он в состоянии подобрать нужные слова, и повлиять на такого неуступчивого человека, как Брайан Каррингтон.
— А Демиэн разве был не с вами? — внезапно поинтересовалась Мишель, пытаясь придать своему лицу равнодушное выражение.
— Как? А ты разве не в курсе? — удивился Патрик. — Он же укатил в Чарльстон, заявив, что побудет там некоторое время, прежде чем вернется домой.
— Почему?
— Так его тоже выгнали из Гарварда! Вместе с нами! Надо же ему где-нибудь временно перекантоваться, дабы не попасться под горячую руку папаши, — с важным видом доложил её собеседник, однако заметив, как она изменилась в лице, спохватившись, добавил: — Извини, если что не так. Мы не хотели тебя расстраивать, хотя и обещали никому не рассказывать. Так что пообещай сохранить эту новость втайне.
Осознав услышанное, Мишель понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя. Она даже боялась себе представить, что произойдет, если известие об исключении Демиэна из престижного учебного заведения дойдет до сведения его отца.
Этого типа уже четыре раза пытались отчислить из университета: три раза — за провал экзаменов, четвертый — за дуэль, запрещенную в стенах подобных заведений. Так что если бы не вмешательство Райана Гилберта, хлопотавшего о восстановлении своего сына в новой альма-матер, он бы вылетел оттуда раньше, чем это можно было себе представить.
Поэтому не особо расстроившись относительно его исключения из ещё одного учебного заведения, Мишель была несколько удивлена, что ему вообще удалось так долго там продержаться со своим взбалмошным нравом. Узнав рано или поздно о происшедшем, Райан Гилберт, конечно же, расстроится, но вряд ли рискнет выгнать из дома единственного сына, но уж если у него возникнет необходимость добраться до него, чтобы наказать за непослушание, для воплощения этой мести расстояния между городами не будут играть для него существенной разницы.
— Но ты не переживай, — внезапно подмигнул ей Патрик, заметив, как сильно она побледнела, — как только у Демиэна закончатся деньги, (а произойдет это довольно скоро), он будет тут как тут. Так что мы ещё сможем лицезреть его на пикнике вместе с остальными.
— А все-таки из-за чего его выгнали в этот раз? — дрогнувшим голосом осведомилась у ребят Мишель, не совладав с волнением, которое охватывало её каждый раз, когда речь заходила о сводном брате.
— Так он чуть не прострелил ногу нашему профессору! — доложил Патрик, предвкушая новый эмоциональный всплеск у скупой на проявление сильных эмоций собеседницы. — Только не смотри на меня такими испуганными глазами... Мы не имеем ничего против лекций Каррингтона, оказывающих на нас усыпляющее действие. Но черт возьми, как бы его не критиковала университетская общественность, он не настолько плохой преподаватель, чтобы погибнуть от пули во время своего же занятия.