— Демиэн был просто тогда пьян, иначе вряд ли бы стал стрелять, — уточнил Дерек, перехватывая обреченный взгляд девушки. — К тому же он пришел на занятия, чтобы похвастаться приобретенными шестизарядками. Но Каррингтон зла на него не держит, хотя я думаю, ему все же не стоило приходить на занятия с огнестрельным оружием, раз он не научился с ним обращаться.
— Но как бы там ни было, — вмешался Патрик, перебивая своего рассказчика на полуслове, — из-за того, что мы поделились с тобой этими сведениями, ты должна будешь пообещать отдать нам все танцы на пикнике.
Машинально кивнув, девушка снова погрузилась в уже ставшее для неё привычным состояние отрешенности. И будучи не на шутку заинтригованы её странным поведением, ребята невольно переглянулись между собой, ожидая от своей давней знакомой иной реакции.
— И разместимся мы там же, где сидели в прошлый раз, а потом попросим Эбигейл позвать цыганку. Пусть погадает, как тогда. Лично мне она предсказала дальнюю дорогу и роман с голубоглазой блондинкой...
— А мне не нравится, как она гадает, — обреченно вздохнула Мишель, вырываясь из омута одолевавших её голову противоречивых мыслей.
— Тебе не угодишь, — проронил Калеб, заранее воображая себе предстоящий ужин.
— Эта цыганка предсказала мне, что я выйду замуж за черноглазого брюнета. А я не люблю брюнетов.
— Ты, верно, любишь сероглазых шатенов! Таких, как наш Дерек, я прав?! — захохотал Фаррел, толкнув в бок вспыхнувшего соседа, но заметив, как нахмурилась их собеседница, поспешил отшутиться: — В таком случае, пообещай, что завтра весь день напролет будешь сидеть только с Дереком, и все вальсы отдашь только ему. Тогда, думаю, никакие брюнеты не посмеют и близко к тебе подойти.
— Представляю себе, как взбесится Демиэн!
— А пускай себе бесится, — отмахнулся фельдшер, поднимаясь с крыльца. — Втроем мы с легкостью с ним справимся.
Увлекшись болтовней, никто не заметил, что сама девушка, озадачившись новостями, так и не проронила за все это время ни единого слова. Сбитые с толку, ребята до последнего продолжали поддерживать разговор, отпуская в адрес одногруппников нелестные отзывы.
И когда с подобного рода юмором было, наконец, покончено, не выдержав томительного молчания, эта тройка начала собираться в дорогу, так и не дождавшись приглашения на ночлег.
Пребывая под впечатлением вестей, заставивших её трепетать, Мишель даже не додумалась предложить мальчикам остаться поужинать. Поэтому быстро распрощавшись с нею у крыльца дома и пообещав быть на пикнике, они тут же оседлали своих лошадей, пустив их галопом по аллее.
Оставшись на крыльце в полном одиночестве, девушка снова предалась томительным размышлениям, сосредоточенным вокруг похождений сводного брата.
Значит, парни действительно не шутили, заранее предупредив её о возвращении Демиэна, а ведь она уже начала понемногу привыкать к спокойной и размеренной жизни без этого высокомерного и дерзкого сноба, каким он ей всегда казался с момента их знакомства. И если он и вправду вздумает появиться на празднике, тогда этот день можно будет считать безнадежно потерянным для неё. Нет, ребята определенно что-то напутали или намеренно её разыгрывают…
Правда в этот раз тон их розыгрыша звучал настолько убедительно, что она не могла им не поверить. Да и сама интуиция подсказывала ей, что здесь что-то не то.
Так, погрузившись в свои размышления, она не расслышала, как под суетливой поступью Дайаны Гилберт, матери Демиэна, задрожал в холле пол. Постаравшись придать своему лицу безмятежное выражение, Мишель обернулась на звук шагов. Шурша кринолином, женщина ступила на крыльцо.
— А что, мальчики уже уехали? — приторно-слащавым голосом осведомилась у неё женщина, оглядываясь по сторонам.
Дайана Гилберт, достаточно моложавая для своего возраста женщина, за это время научилась столь искусно скрывать под маской внешнего лоска холодный расчет и деспотичность, что продолжая вестись на этот образ, окружающие ловко попадались на этот обман, частенько становясь жертвами её интриг. И только одну Мишель у неё не получалось провести. Это и мешало ей по-настоящему сблизиться с этой женщиной.