— Любая эмоция — это прежде всего напрасная трата сил, и мне, как человеку взрослому, и немало пережившего в своей жизни, поддаваться им было бы как минимум нелогично, — ответил он, вновь возвращаясь в реальность.
Робко ковыряя бисквит, пропитанный вишневым ромом, Мишель попыталась совладать с разыгравшимся аппетитом.
— Вы ешьте, не стесняйтесь! — попытался приободрить её хирург. — Я десерты все равно не люблю, а вам следует хорошо питаться.
Принявшись за пирожное с прежним пылом, она спохватилась, когда от него остались одни крошки. Конечно, столь легкий завтрак утолить аппетит не мог, но требовать слишком много от постороннего человека, оказавшего ей помощь, и приютившего на сутки в съемных апартаментах она не могла.
— А с кем вы обычно проводите свое свободное время? — спустя время Мишель задала ему следующий вопрос; уж слишком уединенной показалось ей его «обитель». — У вас есть какие-то друзья, знакомые?
— У меня нет друзей, — кратко доложил он, поставив чашку на стол. — Такова моя расплата за положение в обществе. Если хочешь чего-то добиться в жизни, меньше полагайся на обещания других. И чтобы иметь право так думать так, у меня для этого есть все основания. Сегодня этот человек — твой друг, а завтра — захлопнет перед тобой дверь, сделав вид, будто никогда не был с тобой знаком.
Слушая его «правду жизни», Баррингтон невольно задумалась. Да, тяжело, наверное так жить, когда в силу сложившихся обстоятельств у человека даже не было возможности с кем-то обмолвиться словом. Хотя ей ли об этом судить, — экзальтированной особе, черпавшей, в основном, свои познания об окружающем мира и сложностях человеческих взаимоотношений из дешевых и пафосных романчиков.
— У вас совсем никого нет? — уточнила она, сама не зная, какой ответ хотела бы сейчас услышать.
— Отчего же нет?! — отрицательно кивнул Доусон. — У меня есть знакомые, соратники, и просто люди, которым от меня постоянно что-то надо, и которым я интересен до тех пор, пока им выгодно со мной общаться. А родись я, допустим, нищим инвалидом где-нибудь на окраине Арканзаса, думаю, все вышеперечисленные личности вряд ли бы стали искать со мной встреч, — иронично усмехнулся он. — Ведь с калеки особо выгоды не поимеешь.
И заметив, что спутница не до конца верит в его искренность, тотчас добавил, словно оправдываясь перед ней за что-то:
— Социум меня мало волнует. Я люблю находиться вне общества. А что касается друзей, то я считаю, это должен быть некий круг людей, с которым комфортно и интересно общаться. Меня вообще бесит скопление человеческих душ в каком-либо месте, поэтому по ночам, вместо того, что спать сном праведника, как все «нормальные» люди, я слушаю тишину. В Тишине вся правда жизни. Надо лишь научиться её "слышать".
— Какая у вас замечательная библиотека! — подмигнула она в сторону книжного шкафа, забитого литературой на медицинскую тематику, среди которой было немало источников, написанных на латыни.
— Да, но боюсь, её содержимое вас вряд ли заинтересует.
— Почему вы так считаете?
— Потому что девушек вашего сословия ничего, кроме любовных романов, не интересует. А вот я в жизни не читал ничего постороннего, кроме медицинских справочников.
— Почему?
— Потому что любой роман — это прежде всего выдумка писателя, а я не понимаю, почему должен часть своей жизни терять на чужую точку зрения. Моя жизнь сама как роман.
Допив чай, мужчина перевел свой взгляд на гостью, и заговорщически улыбнулся:
— Нельзя быть «светилой» пред людьми и вести себя как все. Тут нужно выбирать: либо быть таким как они, либо быть другими. Да, я подхожу с намеками, но кто поймет, тот поймет, а кто не поймет…
И с сосредоточенным видом поправив манжеты на своих рукавах, тотчас заявил:
— … значит, тому рано ещё понимать.
— А сколько вам лет?
— Тридцать четыре.
— Правда? А выглядите на все тридцать.
— На все тридцать пять, вы наверное хотели сказать, — поправил ее Доусон. — Вы мне льстите, но может быть, я просто хорошо сохранился. Благо, дождливый климат Шотландии позволяет надолго сохранить моложавый вид, а под знойным солнцем американского Юга кожа высыхает быстро, превращаясь со временем в пергамент. А ведь на самом деле я даже не чистокровный шотландец, а всего лишь полукровка.