Девушка с удивлением на него уставилась. Истинный возраст мужчины выдавали лишь сеточка морщин вокруг глаз на гладком лице, и проникновенный гипнотический взгляд, по которому точно не скажешь, что человеку меньше тридцати.
— Мой отец был ирландцем, а вот мать — истинная шотландка.
Мирное чаепитие подошло к концу. Негр Джеймс кивнул в сторону настенных часов с римской системой циферблата, словно намекая хозяину, что пора собираться в госпиталь. Спохватившись, и вспомнив о встрече, мужчина скорчил озадаченное лицо.
— Время поджимает, мне пора, но если вам со мною по пути, я мог бы подбросить вас домой, — намекнул он, вставая из-за стола.
Мишель колебалась.
— Я… — не успела она договорить.
— Значит, едем?! — улыбнувшись, переспросил он. — Собирайтесь, у нас действительно мало времени. Правда, если мы поторопимся, я, может быть, ещё успею заступить на смену до начала обеда.
На улице было свежо и ветрено. Спустя некоторое время его гостья уже стояла одетая в прихожей, готовая к поездке. При виде её, такой серьезной и невыразимо трогательной в своем наояде, в сердце неприступного Алекса Доусона растаяли последние крупицы льда.
Он помог ей забраться в двуколку, после чего усевшись рядом, стегнул лошадь кнутом. Повертев ушами, животное неохотно тронулось вперед, и экипаж покатился по размокшей после дождя, дороге.
***
Почувствовав, что её новый приятель пытается с ней о чем-то заговорить, но почему-то сдерживает себя, дабы облегчить ему участь, Мишель решила обратиться к нему первой, задав пару соответствующих вопросов. Мужчина ответил не сразу. Слегка хлестнув лошадь, вначале он крепко о чем-то задумался.
— Я заметил, что в последнее время молодежь стала легкомысленней относиться к выбору своей профессии.
— На что вы намекаете? — переспросила девушка, поворачиваясь к нему.
— Пока вы молоды, здоровы и у вас нет опыта потери, вы не пережили серьёзную душевную боли, — отозвался он, — окружающая реальность воспринимается вами в одном свете. Много лет назад я тоже начинал свою деятельность в качестве ассистента, только в отличие от вас, у меня, деревенского парнишки, жившего в непроходимой глуши, не было ничего, кроме огня в глазах.
Пропустив встречный экипаж, мужчина продолжил:
— У меня был такой огонь в глазах, который наверное может быть и был оттого, что у меня ничего не было. Но сейчас у меня есть все, (или почти все), но огонь в глазах остался. И вот я сижу сейчас в этой двуколке, смотрю на вас, но такого огня в ваших глазах не вижу.
Вздохнув, Баррингтон отвела в сторону свой взгляд. Она прекрасно понимала, что он имел в виду, но спорить с ним по этому поводу не собиралась. Скептически поджав губы, словно никакой другой реакции он получить от неё не ожидал, хирург продолжил свой «душещипательный» рассказ:
— Но без огня в глазах вы достигнете только посредственного результата. Для выдающихся результатов нужен огонь. А вот с таким лицом, как у вас…
Он хотел было обратиться к ней по имени, но поймал себя на том, что забыл её «позывные».
— … можно добиться только посредственности.
— Неужели по мне это так заметно?! — изумленно переспросила Мишель, ещё долго не решаясь поднять на него глаза.
— Вера в собственные силы и энергию, подкрепленную к предыдущему опыту, вера в собственную молодость и здоровье позволяет человеку расслабиться и ничего не делать, чтобы построить свое будущее, а потом идут годы... — мужчина вздохнул, поигрывая хлыстом. — Идут годы и уже поздно что-либо предпринимать.
Они до такой степени увлеклись разговором, что едва не проскочили мимо знакомого дома.
— Остановите, пожалуйста, здесь, — попросила его Мишель, спохватившись в последний момент.
Мужчина потянул поводья на себя. Лошадь остановилась как раз напротив крыльца. Подав девушке руку, он помог ей выбраться из экипажа. Спрыгнув на землю, Баррингтон оглянулась по сторонам.
Ежели кто-то из соседей увидит, что её подвез незнакомый мужчина, который не является ее ухажером, о ней могут пойти слухи, причем далеко не самого хорошего толка. А что произойдет, если об этой новости узнает её сводный брат, об этом ей хотелось думать меньше всего.