— Вы действительно видите именно таким исход нашего противостояния?
— Я всегда сужу по тому, как вижу ситуацию сам, — сухо добавил «светило», устав от диалога с этим горячим молодым человеком.
Дэмиен не поверил ни единому его слову.
— А про меня вы что тогда скажете?
— А зачем мне что-то про вас говорить? Вашу расчетливую и лживую натуру я и так вижу насквозь.
— Тогда вызовите меня на дуэль, и расквитайтесь со мной как положено, раз я вам не угодил.
— Вас на дуэль я бы не вызвал никогда, даже если бы у меня возникла такая необходимость.
— Отчего же? Считаете себя слабее меня?
Доусон отрицательно кивнул.
— А почему тогда?
— Потому что не считаю ВАС равным себе, — произнес мужчина, поправляя свой воротник. — К тому же я не настолько упал в собственных глазах, чтобы драться с заносчивым ребенком, который сам не знает, чего он хочет в этой жизни.
Было видно, что ему нетерпелось избавиться от навязчивого общества нахального Гилберта, возомнившего себя невесть кем, и прскорее зайти в бар, чтобы заказать себе что-нибудь выпить.
— Мистер Доусон, не уходите от вопроса, и ответьте на него прямо: согласны ли вы сейчас со мною сразиться? — продолжал настаивать Дэмиен, уязвленный его замечанием. — Вы ведь постарше и поопытней меня будете… Мне то все равно, я свою репутацию от этого не потеряю, но если от дуэли откажетесь вы, это будет означать, что вы боитесь потерять свою корону.
— Будь я вашим отцом, я бы быстро вылечил вас от хамства.
— Эх, не любите вы студентов!
— А за что вас любить, доктор Гилберт? — саркастически усмехнулся «светило». — Медицину вы не любите, лечить не умеете, от обязанностей в госпитале увиливаете. Почему вы до сих пор там работаете? Мой вам совет: если вы хотите действительно чего-то добиться в этой жизни, окажите неоценимую услугу вашим будущим пациентам: найдите себе занятие по душе и забудьте о медицине раз и навсегда.
Посчитав на этом разговор оконченным, Доусон развернулся в сторону бара, но у его собеседника на этот счет были свои планы.
— Я обижусь, если вы не примете мой вызов, — остановил его парень, не собираясь оставлять его в покое.
— Обида — удел слабых, — небрежно бросил хирург. — Твой вызов я не принимаю, так что придется тебе с этим смириться.
— А если нет?!
Выступив вперед, Дэмиен устроил свою ладонь у него на плече, глядя на собеседника как на равного себе.
— Мне нравится ваша наглость, — процедил «светило», перехватывая его самодовольный взгляд, — но вы за неё и ответите.
И прежде чем Гилберт успел сообразить, что кроется в этом намеке, схватив парня за воротник, Доусон с такой силой швырнул его об стенку, что у того аж искры посыпались из глаз.
Все произошло настолько неожиданно, что Гилберт не успел сориентироваться, чтобы собраться с силами и оказать достойное сопротивление «светиле». Но едва первое помутнение в его сознании прошло, и он сделал попытку снова наброситься на соперника, хорошенько пнув его ногой, Доусон размахнулся тростью и нанес ему удар по затылку. Так дрессировщик управляется с хищником, который потеряв над собой контроль, отказывается заходить в открытую клетку.
— Вам надо почаще встречаться со мной для разъяснительных бесед, — расправив манжеты на рукавах, отозвался хирург, тяжело дыша.
Дэмиен лишь промолчал в ответ. Столкнувшись в поединке не с ровесником, а со взрослым мужчиной, быстро поставившем его на место, он немного не рассчитал силы, чтобы ответить ему тем самым. Знаменитый хирург «размазал» его по стене, даже не успев толком вызвать на бой.
И если раньше единственным человеком, который мог наставить на «путь истинный» при помощи оплеух и хлыста, был отец, то теперь к разряду этих людей добавился ещё один тип, отныне ставшим его врагом номер один. «Воспитательная» методика Доусона оказалась действенной: самолюбие молодого человека было разнесено в пух и прах.
— Отца вам такого как я… Я бы научил вас жизни!